Пасля апошняга канфлікту влогера Nexta з БТ вельмі натхнўся ягонымі працамі.
Каласальны рост трат на бюджэт тэлебачання ў 2019 годзе, шалёны, пераслед блогераў і “экстрэмістаў”, новы закон аб СМІ, блакіроўкі сайтаў і старонак у сацсетках – гэта ўсе часткі адзінай стратэгіі дзяржавы па вяртанню сабе манаполіі на СМІ. Бо ў сакавіку 2017 улада зразумела – гэтая манаполія страчаная. Магчымыя наступствы – відавочныя.
Але ці магчымае ўжо вяртанне гэтай манаполіі ў Беларусі? Пакуль адказу ў мяне няма, але схіляюся да таго, што немагчымае.
У Сектары Газа ідзе бойня. Прычына – спроба Ізраіля правесці спецаперацыю на тэрыторыі Сектара. Спроба аказалася няўдалай. Зараз ХАМАС помсціць, выпускаючы па Ізраілю самаробныя ракеты. Ізраіль у адказ бамбіць Сектар – самы густанаселены рэгіён на планеце. На сёння 13 палестынцаў забіта. Сярод ізраільцян забітых няма.
Революционером, и вообще, бунтарем быть легко в революционные времена. Для этого не много надо: присоединился к толпе, и вот, тебя уже несет по волнам Истории. Труднее быть им, когда запрещено все, что можно запретить, когда унижения от власть имущих – норма, почти никем не оспариваемая. Когда твоих друзей и товарищей пытают в лесах и микроавтобуах.
В такие годы единственное, что толкает людей на действия, это чувство собственного достоинства и лютая, беспощадная ненависть к несправедливости. И эти чувства, к сожалению, не у всех развиты одинаково. Поэтому в самые тёмные времена на авансцену выходят борцы-одиночки.
О Михаиле Жлобицком, взорвавшем себя в здании Архангельского ФСБ 31 октября, уже потихоньку начали забывать. Много других событий ведь. А тем временем мы практически ничего не знаем о нем. Нет ни нормальных фотографий, ни его настоящей страницы в ВК, ни свидетельств родственников. Писаниу ущербов из Комсомольской правды и тому подобных изданий (“издевались в школе”, “хотел взорвать колледж”, “психически ненормальный” и т.п.) в расчет не берем.
Остается только делать предположения об этом человеке исходя из его поступка.
Семнадцать лет. Давайте вспомним, что каждый из нас делал в семнадцать лет. Познавал мир, хулиганил, выпивал с друзьями, учился отношениям с противоположным полом. Поступал в университет, искал первую работу. Оглянитесь назад – у большинства из нас между теми днями и сегодняшними уже порядочный промежуток времени. Мы прожили его. Отнаслаждались, отгрустили, отвпечатлялись. У Михаила этих лет уже не будет. Потому что две вещи: собственное достоинство и ненависть к несправедливости он поставил превыше всего на свете. Превыше личного счастья, приятных впечатлений, любви и прочего. Превыше своей собственной жизни.
Вдумайтесь: он отказался от самого дорогого что у него есть.
Можно по-разному оценивать политическую эффективность его действий, говорить о том, что “прожив, он сделал бы больше” и так далее. Но по факту, он сделал то, на что не способны большинство из нас. В одном из своих сообщений в чатах он сказал: “Я жду, пока мне исполнится 18 лет, чтобы ответственность за мои действия нес я, а не мои родители. Чего ждете вы, я не знаю”. Этой фразой он предельно охарактеризовал себя.
Охарактеризовали себя, кстати, и российские мусора, которые в своем телеграм-канале выкинули посмертное фото Михаила, сопроводив это глумливым комментарием. Лицо изуродовано взрывом, обожжено.
Я всегда считал и считаю, что моральная сила человека и его имманентная честь имеет только одно измерение – способность к самопожертвованию. От мелочей – отказаться от какого-то сиюминутного удовольствия, чтобы принести пользу другим; до революционного самоубийства, сознательного отказа от жизни – ради высоких идеалов. Какой смысл в красноречии, громких словах и утверждениях, если твои базовые потребности в безопасности и комфорте в какой-то момент мгновенно перевешивают?
Давайте вспомним, сколько раз любой из нас (и я тоже) ставил личный комфорт выше своего дела. Не пойду на встречу – устал за день, не пойду на митинг – вдруг примут, а у меня скоро экзамены (диплом, день рождения, кота кормить надо, со здоровьем не все гладко – нужное подчеркнуть). Активизм – это классно! Но пусть этим занимаются другие. У меня есть дела поважнее (быт, семья, работа, родители, развлечения). Есть еще вариант: буду бороться, когда сделаю все другие дела, ведь надо подумать о будущем! И вообще бороться желательно без вреда для себя. А то учебы выгонят, штраф платить придется, сидеть я тоже не готов(а).
Видал я и мноих “активистов” личный комфорт и вовсе стал той осью, вокруг которых вращается их сущестование. Хотя ясней некуда из всей логики жизни следует, что чтобы что-то получить (перемены и свободу), нужно чо-то отдать.
А Михаил не стал болтать. Он взял и сделал. И пока мы боимся жертвовать собой даже в малом – зло будет наступать и дальше. Наручниками, электрошокерами, автозаками. На его пути становятся лишь бесстрашные единицы. А ведь чтобы присоединиться к ним необязательно взрывать себя и вообще применять насилие (кроме насилия есть колоссальный арсенал методов, зачастую даже более опасных). Достаточно вспомнить, что готовность к лишениям – хотя бы в малом! – обязательное условие для перемен, а революция не бывает комфортной.
И тогда сегодняшние бесстрашные единицы станут группами, а группы – массами. А те, кто вынуждал 17-летних парней взрывать себя, будут призваны к ответу.
Каму аддаць заводы? Працоўным ці бізнесменам? А зямлю? Фермерам ці калектывам? Маю пазіцыю вы ведаеце, а вось 11 лістапада паслухаем што скажуць на гэты конт лібертарыянцы (часта іх яшчэ называюць “анарха-капіталістамі”). Гэтыя чувакі таксама супраць дзяржавы, але за захаванне прыватнай уласнасці.
Запрашаю ўсіх на публічныя дэбаты. Відэа, прамая трансляцыя, прэса – усе як у дарослых 😉 Будзем вырашаць, за кім будучыня!
Збор удзельникаў – на кінатэатры “Беларусь” у 14.50. Нядзеля, 11 лістапада.
The right for free speech is one of the fundamental values for human beings. For any dictatorship, when it comes to power, media are among the first institutions it puts under control. During 24 years of the dictatorship Belarusian journalists are emong those, who continue to fight the censorship, oppose the state propaganda and undermine authoritatianism.
Today, in International day in support of journalism, we feel the need to remind about it once again. Belarus will be free!
___________
Права на свабоду слова – адно з фундаментальных правоў чалавека. Любая дыктатура, калі прыходзіць да ўлады, у першую чаргу захоплівае кантроль над СМІ. Падчас 24 год лукашэнкаўскай дыктатуры беларускія журналісты – сярод тых, хто працягвае змагацца з цэнзурай, супрацьстаяць дзяржаўнай прапагандзе і падрываць аўтарытарызм.
Сёння, у Міжнародны дзень падтрымкі журналістаў, лічу патрэбным яшчэ раз нагадаць аб гэтым. Беларусь будзе вольнай!
Так, ні для каго не сакрэт, што наш урад – ашалелы прынтар, які ў панічных спробах апраўдаць свае існаванне істэрычна шукае, што б яшчэ забараніць. Аднак я рэальна стаміўся ад таго, якім чынам гэты закон асвятляюць нашыя вядучыя СМІ\блогеры\тэлеграм-каналы.
Оруэл ужо тут!
Усім усе забароняць!
Будзе як у Паўночнай Карэі!
А як жа сэлфі на вуліцах!
Караул! Трэба заводзіць трактар!
… і гэтак далей. Ну што за глупства! Які яшчэ Оруэл? Якая Карэя? Пачытайце, што кажуць аўтары законапраекту, паглядзіце на тендэнцыі незалежных СМІ апошніх год.
Закон прымаецца з адной-адзінай мэтай: абараніць мусароў ад несанкцыянаванай фота і відэа-здымкі на вуліцах. Давайце паглядзім, якія сацыяльныя відэа ў трэндзе ў Беларусі ў апошнія гады. Гэта заснятае дэбільства патрульных і ДАІшнікаў (асабліва ДАІшнікаў), гэта відэа з дэманстрацый, дзе мусара збіваюць людзей. Такія відосы набіраюць дзясяткі і сотні тысяч праглядаў. Сацсеткі літаральна выбухаюць, мянтоў, зразумела, чэхвосцяць на чым свет стаіць. А яны ж усе гэта бачаць. І ім гэта непрыемна. А яшчэ ж есць адмысловыя сайты, дзе адснятых на вуліцы шунявак ідэнтэфікуюць… Хутчэй за ўсе, Шунік проста прыйшоў да Лукашэнкі, кажа “Аляксанр Грыгоравіч тут вот эта пятая калона в інтэрнэце саздаёт негатіўны імідж сатруднікаў міліцыі. аскарбляюць, абзываюць. Экстрэмізм пладзят. Автаріцет органав падает, Аляксандр Грыгорьевіч”. А той яму: “Харашо, падпішу, неабязацельна была ка мне ў кабінет на лыжах прыхадзіць”.
Вось і ўсе.
Але у чыюсьці нясветлую галаву (магчыма, таго ж Шуневіча) прыйшла думка, што каб гэты закон не выглядаў ужо да такой ступені адкрыта пра-МУСаўскім і рэпрэсіўным, трэба агарнуць яго ў абалонку “турботы аб прыватным жыцці грамадзян” (рогат у зале). Да таго ж у такім выглядзе яго лягчэй будзе апраўдаць перад Захадам (“У вас тожэ такія ж законы есць! Мы жа с вас прымер бяром!”) і абалваніць грамадзян не зусім палітычна пісьменных.
Не турбуйцеся вы за сэлфі, відэарэгістратары і іншае. Закон будзе ўжывацца кропкава: супраць карэспандэнтаў СМІ (мусара змогуць спыніць любыя здымкі на вуліцы), супраць блогераў і звычайных людзей якія фіксуюць мусарское бязмежжа. Ім проста быў патрэбны легальны інструмент каб гэта рабіць. Каб не атрымліваць дыскамфорта ад таго што ўсе іхнія лычы зараз вісяць у інтэрнэце, што іх усе ад школьнікаў да пенсіянераў паліваюць брудам.
Канешне, калі б мянтоў у Беларусі перыядычна білі і палілі кактэйлямі молатава (як ва ўсіх развітых краінах), і ўвогуле выказвалі б незадаволенасць іхней працай больш радыкальнымі метадамі, то іх бы не турбавала такая дробязь як тое, што іх здымаюць на відэа а потым выкладываюць у інтэрнэт. Але пакуль кі фізічны супраціў ім, нажаль, не чыніцца, і ўвогуле яны што хочуць то і робяць, то ў іх застаецца час, рэсурс, імпэт душыць апошнія крыніцы выражэння незадаволенасці.
Так што як у Паўночнай Карэі не будзе. Будзе як у Беларусі. А панікаваць ня трэба – трэба закупляцца патаемнымі відэадэвайсамі. Аліэкспрэс вам у дапамогу.
Comments Off on Забарона здымкаў на вуліцы – не нагода для панікі
У Беларускіх турмах сядзіць больш за 1000 іншаземных грамадзян. Большасць – расійцы, але есць процьма іншых нацыянальнасцяю: азербайджанцы, чачэнцы, цыгане, калумбійцы, грузіны… Асабіста сустракаў там іранцаў, в’етнамцаў.
У артыкуле я узгадаў самыя вядомыя кейсы зняволеных-іншаземцаў за апошнія гады і паспрабаваў адказаць на пытанне: чаму з замежнымі грамадзянамі нашая паліцэйская дзяржава абыходзіцца гэтак жа жорстка, як са сваімі, хаця, казалася б, ніякай логіцы ў гэтым няма.
С первых дней событий в Архангельске ждал от нормальных российских СМИ толковой портретной аналитики о новом народовольце — Михаиле Жлобицком, который взорвал себя в местном здании ФСБ. Дождался… “Новая Газета” выпустила о нём статью: низкую, позорную. Которую я бы ожидал от кого угодно, но только не от них. Каждая цитата из публикации, не говоря уже о конечном выводе, — образец скудоумия помноженного на страх.
“И теперь для многих, к сожалению, может стать иконой, мучеником, героем.”
Вот с этого “к сожалению” я понял, что ничего хорошего статья не предвещает.
“Перовская, Засулич — их забытые имена так и остались на табличках с названиями переулков. Строго говоря, в оправдании терроризма, таким образом, повинен едва ли не каждый муниципалитет. Их «подвигам» так и не дали оценки — и они вернулись, и вот уже второкурсник техникума собирает вечерами дома бомбу из подручных материалов.”
Благодаря Первской, Засулич и им подобных, которых, дорогая авторка, считаешь достойными осуждения, в России было свергнуто самодержавие, при котором твоих прапрадедов пороли за неснятую перед барином шапку и отправляли в качестве пушечного мяса для величия Империи за тридевять земель. И это только малая доля несчастий, в которых жил народ. Но она всё равно грустит о том, что именами этих героинь и героев названы улицы, а их подвиги ставишь в кавычки.
“Правда, трое посеченных осколками архангельских чекистов вряд ли имели прямое отношение к пыткам, о которых писал Михаил Ж.”
Вот это вообще шедевр. По мнению авторки, пытками занимается только какая-то узкая прослойка ФСБшников, существующая только у неё в голове. Все остальные в белых перчатках пишут стихи, танцуют на балах и проводят профилактические беседы со школьниками, уговаривая их не быть экстремистами. А ещё ловят наркобаронов и ИГИЛовцев. И допрашивают их исключительно с помощью сурового взгляда. Видимо, авторка забыла про “передопрос с электровспоминателем” и про жалобы ментов (!), обвинённых в коррупции, на пытки ФСБшников. По её мнению, Жлобицкий должен был сначала подойти к ним и спросить “вы случайно не пытаете людей? нет? ну тогда ладно, пойду взорву кого-нибудь другого”.
“Мы, кажется, так и не сумели ни оценить, ни исправить ошибок, и теперь история заводит нас на второй круг. Чему весьма способствует то, что взрослые замечают своих несчастных и запутавшихся детей, только когда те гибнут, приведя в действие самодельную адскую машину.”
О каких ошибках она говорит? Не об осуждении палачей-НКВДшников, не о порабощении целых народов сначала имперской Россией, а потом имперским совком. Нет! Ошибкой были дворяне-народовольцы, эсеры, которые ради освобождения из рабства своего же собственного народа, шли на мученическую смерть.
В общем, не стоит разбирать этот пасквиль дальше. Потому что от его прочтения только противно. Замечу лишь, что авторка — собкор НГ в Сибири, то есть местная журналистка. Именно этим продиктован, видимо, её снисходительно-осудительный тон и попытка сделать из героя “запутавшегося ребёнка”. Напишешь слишком резко — так те недовзорванные ФСБшники рядом, как и их коллеги и родственники. А ей же ведь ещё там работать, и комментарии у чекистов брать… Так что будем и дальше делать умный вид, будучи “против любого насилия”. Ну-ну.
Правду говорят: “Колупни российского либерала, и из него полезет державник и консерватор.” Вы хотите жить в справедливом обществе, но считаете, что добиться его можно пикетами и сбором подписей. Вы хотите чтобы власть вас уважала, но осуждаете тех, кто заставляет её это делать. Вы хотите свободы, но боитесь её брать. Вы осуждаете самых смелых, и продуцируете образ жертвы вместо образа борца. И 99 % из вас, в сегодняшней зловонной Рашке, закончит тем, что смотается за границу. Только вот не у всех есть такая возможность, понимаете?
Поэтому если страшно — лучше промолчать, а не подтявкивать палачам, которые, в кои-то веки, пострадали за свои преступления.
Отмечу особо: я не считаю индивидуальное повстанчество правильным и приемлемым способом политической борьбы, и никому не посоветовал бы им заниматься. По своим убеждениям я считаю, что каждый имеет право на жизнь. Даже сраный ФСБшник. Вот только не все могут придерживаться таких же, как я, взглядов, живя в условиях террористической диктатуры. И их я тоже прекрасно понимаю.
