На днях в сети появилось ментовское видео, на котором принимают группу парней в одном из минских кафе. У них находят шипы, орудия самообороны, и один из них говорит, что собрался проводить акции против власти и получил задание от “координатора ОГСБ”.
Для тех кто не в курсе. После марша 6 сентября и бандитской вылазки ГУБОПиКа в протестном сообществе началось активное обсуждение идей создания групп самообороны. Все крупные каналы дали свои советы на этот счет. Дал аналитическо-практический текст [1] и я. Главное, о чем хотелось сказать: своём классическом виде отряды самообороны возможны только там, где государство исчезло или ослабло. В нашей же ситуации, когда государство есть, и максимально актуализирует свою карательную функцию, могут быть только конспиративные боевые группы, а не гражданская самооборона.
Судя по ряду косвенных признаков, некоторые группы были созданы, но открыто себя не позиционируют (что абсолютно правильно).
И вот 9 сентября появляется канал с громким названием “Отряды гражданской самообороны Беларуси”, берущий на себя смелость говорить от имени всех подобных групп. Многие стали смотреть на него косо, как на проект спецслужб. Масла в огонь подлили наезды канала ОГСБ на топовые телеграм-каналы. Мне всё чаще стали писать люди с тем, чтобы я высказал своё мнение.
Я прочитал почти всё содержимое канала. И вот, что вызвало у меня серьезное недоверие:
а) ОГСБ активно набирают людей в свой чат. Как бы для “оперативного реагирования” на беспредел мусоров. Вопрос: чем для этого не годились уже существующие чаты? Городские, районные, дворовые, водительские, анархистские, чаты 97%, какие хочешь. Написать и попросить поддержку можно в любом, а там уже люди сами решат, в какой форме эту поддержку оказывать.
Я уже не говорю о том, что сбор всех радикалов в одном месте существенно упрощает спецслужбам задачу по их поиску и деанону. Опыт «Армии с народом» [2] ничему не учит?
б) Чрезмерное использование революционных фраз с закосом под военную терминологию: “Оперативная вводная отрядам ОГСБ по городу Минск!!!”, “Все, кто рядом – на усиление!” Требования к силовикам сложить оружие (да, они как раз ждали пока им это прикажет анонимный канал на 7 тысяч человек). Сильно отдаёт позёрством и пустословием.
в) Постоянное, из поста в пост, обесценивание мирного протеста. Культивирование идеи о “дне Х”, в который якобы “всё решится”: “Либо сегодня победим, либо будем ещё пару месяцев ходить на воскресные бесполезные марши”. Называть воскресные марши “бесполезными” может лишь человек, мягко говоря, плохо понимающий суть политических процессов. Ладно бы они сами придерживались поверхностных мнений и суждений, ошибаться не запрещено. Но они транслируют их на свою аудиторию, а это — вред.
г) Крайне агрессивная и конфронтационная риторика в отношении всех, кто с ними не согласен (см скрины).
-“Если вы ещё не поняли, то диктатор объявил войну народу Беларуси. Если вы отказываетесь это понимать, то вы бесхребетный либерал.”
-“как оказалось это намного сложнее организовать беларусов, чем мурашек у которых даже мозга нет как такового ???? ”
Людей, которые не вступают в их тусу, называют “мироходами”, “терпильцами”. Зачем оскорблять людей только потому, что они выбрали доступные для себя формы протеста? Когда несколько экзальтированных парней или девушек становятся на колени перед карателями (безусловно глупый жест), зачем-то переносят это на всех мирных протестующих, мол, ха-ха, посмотрите какие дураки и терпилы. “Минск сегодня: новый тренд у сторонников чаепитий и ручейков – протестовать, стоя на коленях.”
Очень много наездов в адрес сети NEXTA. Тупее занятие, чем это, сложно себе придумать. Степан Путило у них и “терпила”, и “либерал” и вообще он всё делает не так. Ок, команда NEXTA не идеальна и к ним есть вопросы. Но! NEXTA начал свой проект 5 лет назад, вложил в него колоссальный труд, и сейчас справедливо пожинает плоды сделанного. И я хочу спросить: ребятки, а где всё это время были вы? Где были ваши отряды самообороны 5 лет назад? Или менты только вчера начали бить беларусов?
Попытка подняться на поливании грязью общепризнанных лидеров вызывает только отвращение. Хочешь сделать лучше — делай, а не вноси раздрай. Сейчас революция и окно возможностей открыто каждому, кто готов рисковать.
д) Некритическое обожествление “Киргизского сценария”. Тот факт, что ребята в упор не видят пропасть между Киргизским контекстом и беларуским, говорит лично мне о том, что они строят свои действия не на анализе, а на эмоциях. См. мой текст на тему. [3]
е) Попытка объединить группы радикалов в одну “боеспособную организацию с разветвлённой многоуровневой структурой, с десятками отрядов, не только по всему Минску”. По вполне очевидным причинам я считаю, что сейчас это невозможно и такая попытка не приведёт ни к чему, кроме появления новых политзаключенных. ОГСБ предлагают выходить на связь, когда сделаешь свой отряд гражданской самообороны. Беря на себя миссию собрать всех радикалов, админы ОГСБ, не имеют ни знаний, ни опыта для того, чтобы это осуществить.
Сейчас админы ОГСБ собирают какой-то “минский котёл для режима Лукашенко” и вербуют в своём чате “народную армию”. Что по этим понимается — не ясно. И у меня реально болит сердце за молодых парней и девушек, которые по горячности полезут куда не надо, и подставят себя под сроки, даже ещё не успев ничего толком сделать.
Я решил, что будет нечестно писать об ОГСБ, не поговорив с ними, и связался с их координатором по поводу видео, о котором писал вначале. Он сказал, что этих людей не знает и никаких заданий им не давал. В то же время подписчик сообщил мне, что координатор ОГСБ (возможно, их там несколько) создал ячейки и как минимум одну из них собрал в Минске, где от 7 до 10 человек были приняты. Кому верить, не знаю.
Справедливости ради, стоит сказать, что в канале ОГСБ есть и дельные посты: безопасность для смартфона, советы искать товарищей только среди доверенных людей, самоделки и лайфхаки для диверсий. Но в целом полезное там теряется в тоннах ура-радикализма и уничижительного высмеивания “терпил”, в которых они успели записать уже всех, кроме себя.
Выводы:
– Я сегодня не могу назвать ОГСБ проектом спецслужб. Для этого недостаточно фактов. Однозначно могу сказать что это проект не опытных, но крайне самонадеянных людей. Своей самонадеянностью они подставляют тех, кто им поверил, под огромный риск. А своей уничижительной риторикой вносят деструктив в наши ряды.
– Чтобы начать радикальные действия, сегодня вам не только не нужно но и ВРЕДНО присоединяться к крупным структурам, тем более под руководством анонимов. С большой вероятностью поиск единомышленников там приведёт вас в тюрьму.
– Противопоставление мирного и радикального протеста — ложное. Это две стороны одной медали, которые должны дополнять друг друга.
– Если вы хотите заняться силовой борьбой с режимом, вам нужно всего три вещи:
а) Четкое осознание и принятие рисков (возможного срока)
б) Подробное изучение тематической литературы (инструкции, методички, история)
в) Ещё один человек, кроме вас, которому вы доверяете. Для абсолютного большинства партизанских акций достаточно двух человек. Расширяться можно только через доверенных людей и систему поручительства, но никак не через знакомства из чатов, даже секретных.
И отдельно для админов ОГСБ: не стоит свысока “организовывать беларусов”. Беларусы прекрасно могут сами себя организовать, они это уже доказали. Можете помочь, подсказать, посодействовать — делайте, и вам любой пожмёт руку. Но не нужно навязывать людям себя в качестве лидеров, там, где вас об этом не просят.
Более двух месяцев я не снимал видео о Могилёвской тюрьме №4. Сейчас, когда первые политзаключенные этой революции начали получать сроки, я решил что рассказ о тюремной жизни будет вновь актуален.
В новой серии я рассказываю про начало 2014 года, когда из камер крытой стали массово “ломиться” зэки. Из этого выпуска вы узнаете, с помощью каких приемов психологического доминирования коллектив может “сожрать” непонравившегося сокамерника, что из себя представляет штрафной изолятор в тюрьме №4 Могилёва, почему все жители крытой полтора месяца не ели белый хлеб, как там произошла смена смотрящего и многое другое.
Для тех кто будет смотреть сериал впервые: он посвящен той части моего 5-летнего срока, когда я находился в Могилёвской тюрьме №4, более известной как Могилёвская крытая.
Продолжительность: 55 минут.
Рекомендую, если есть время и желание, посмотреть сериал целиком вот в этом плейлисте. https://www.youtube.com/watch?v=PiHZ1nnD7Lo&list=PLP_Pgz3npBZEVYJrLc5d6DRZ-1AASgUq_
Comments Off on Могилёвская крытая #8. Как сожрать сокамерник
У інфармацыйнай вайне, дзе інтэрнэт, у асаблівасці тэлеграм, з’яўляецца вольнай пляцоўкай, а дзяржаўныя пярэваратні абмежаваныя памерам тэлевізара і вымушаны выпускаць сюжэты там, у тэлевізары, які амаль ніхто не глядзіць: усё адно ім удаецца праз тэлевізар выпускаць такі кантэнт, які добраахвотна распаўсюджваецца людзьмі і свабоднымі медыя, які пранізвае інтэрнэт і тэлеграм; бадзёрыць чытачоў і уплывае на прыманне рашэнняў у масе. Я не гавару, што трэба абвергнуць факт, што гэтыя мудакі дагэтуль катуюць беларусаў, і ігнараваць іх цалкам.
Але тое, што яны, выступаючы на тэліку, захапляюць павестку нашых медыя ў інтэрнэце; ды мы й самі граем ім на руку, прадказальна з пункту гледжання сацыялогіі рэагуючы – нам варта перапрацаваць.
І быць кіроўцамі, а не кіраванымі.
Не пужаць зброяй і правакацыямі яны не могуць, бо гэта адсейвае некаторую колькасць пратэстоўцаў, але калі яны скарыстаюць зброю то, хутчэй за ўсё, хутка прайграюць, будуць ахвяры, будзе радыкалізацыя, будзе пераварот…
(Спадзяюся, што і па той бок адміністрацыйных будынкаў большасць выступае за эвалюцыю палітычнай сістэмы, а не калапс)
Варта разумець, што яны нашмат мацней баяцца народа, чым народ баіцца іх.
Іх у сто разоў меней за актыўных грамадзян, і гэта звычайныя людзі, проста апрацаваныя ці зломленыя сістэмай.
Кшталту калі яны кажуць пра “ўжыванне зброі”, усім ужо ўсё адно. Затое, калі яны кажуць абсурд пра “гуманнае ўжыванне зброі” – то ўсе адразу аб гэтым думаюць. Гэта і ёсць дыялог грамадства з дзяржавай. І гэта дыялог інтэрнэта з тэлевізарам.
То свабодная інфармацыя захапляе тэлевізар, і яны там павінны адказваць, рэкламаваць тэлеграм-каналы па БТ і т.п.
То кантэнт з тэлевізара пранікае ў інтэрнэт і распаўсюджваецца як вірус.
Гэты дыялог – інфармацыйная вайна, менавіта інфармацыя вымушае як пратэстоўцаў, так і прыкарытнікаў адчуваць тое ці іншае натхненне, уплывае на іхнюю стратэгію і план выхада на мітынг. Шмат у чым менавіта інфармацыйная павестка паскарае набліжэнне перамогі, таму з інфармацыяй варта быць асцярожным як пры выданні, распаўсюдзе, так і пры спажыванні
Comments Off on Ад падпісчыка. Надзвычай слушныя думкі!
Добра, калі сур’ёзна, то нагадаю, што першая анархісцкая арганізацыя ў Беларусі ўзнікла 27 кастрычніка 1990 года, то бок калі Балаба яшчэ лавіў хайп у кірзавых сапагах. Мне вось цікава, каго ў наступны раз дададуць да гэтага сэнсавага рада? Стаўлю на сатаністаў і правы сектар.
Я заўсёды пішу пра тупасць і некампетэнтнасць элітаў і сілавікоў, пра няздольнасць пралічваць свае дзеянні на некалькі крокаў наперад. І вось яшчэ адно пацвярджэнне. Я доўга адмаўляўся ў гэта верыць, але, здаецца, улады сапраўды высылаюць на маршы правакатараў, якія прыкідваюцца шалёнымі хуліганамі і, як зразумела на відэа, нават кідаюцца на міліцыю з нябачнымі камнямі.
Чаму такія правакацыі тупыя і бессэнсоўныя?
Мэтаў правакацыі на гвалтоўныя дзеянні падчас мірнага пратэсту можа быць толькі дзве:
а) Даць нагоду на жорсткі сілавы разгон.
б) Выставіць пратэстоўцаў перад унутранай і знешняй аўдыторыяй у негатыўным свеце, прадставіць баевікамі.
Нескладана здагадацца, што, каб дасягнуць гэтых дзвюх мэтаў, патрэбныя два найважнейжыя чыннікі. Па-першае, усе пратэстоўцы павінны ставіцца негатыўна да сілавога адпору. Па-другое, усе рычагі ўздзеяння на грамадскую думку мусяць быць у тваіх руках. Інакш ты ж проста не данясеш да масаў патрэбны мэсэдж.
У нашых жа decision-maker-аў выйшаў пракол па ўсіх пунктах. Літаральна па кожным.
– Які сэнс шукаць “нагоду” на разгон, калі яшчэ ўчора разганяў мірную акцыю? Нават калі ты зараз паспяхова разгоніш акцыю, выставіўшы яе нямірнай, гэта нікога і ні ў чым не ўпэўніць, бо твае ж рукі і так па локаць у крыві.
– Агульная маса пратэстоўцаў ужо далёка не так адназначна адмаўляе сілавыя формы супраціву. Так, да нападу на карнікаў на маршах пакуль не дайшло, але людзі абараняюцца вельмі актыўна. Апрача таго, партызанскія акцыі, кшталту спалення дамоў і машынаў карнікаў, ацэнваюцца ў спектры ад нейтральнага да пазітыўнага. То бок высылаючы гэтых цітушак, улады “правакуюць” людзей на тое, што людзі і так даўно робяць, і да чаго ставяцца станоўча. Поўная бязглуздзіцца.
– Датычна СМІ. Відавочна, што табе мае сэнс рабіць любы падман і містыфікацыю толькі тады, калі ты можаш запэўніць большасць беларусаў у тым, што твае словы – праўда. У нашай улады такой мажлівасці няма ад слова зусім. Бо большасць беларусаў атрымлівае навіны з незалежных СМІ. Манаполія дзяржавы на СМІ страчана беззваротна. Але дзяржава зацята працягвае адмаўляцца гэта разумець і працягвае весці сябе так, нібы на двары 2000-ы год.
Таму спектакль з нябачнымі камнямі аказаўся выкрыты ў лічаныя дні, як і ўсе астатнія спробы падмануць грамадства, кшталту цырку з баевікамі Вагнера. Аўдыторыя, якая яму паверыць, гэта ўсе тыя ж 15-20%. Астатнія толькі пасмяюцца. Яшчэ адзін выстрал сабе ў нагу.
Такім чынам, улада дапускае ў публічным полі адну памылку за іншай, толькі пагаршаючы ўласны стан. Чаму так адбываецца? Бо калі сістэма кіравання пабудавана не згодна з прынцыпам мерытакратыі, а згодна з максімальнай лаяльнасці да кіраўніцтва, то ў ёй запускаецца працэс адмоўнай селекцыі. Разумным станавіцца ў ёй некарысна, а глупым – вельмі так карысна. Гадамі ў нашых дзяржаўных структурах усе, хто хоць ледзь-ледзь мог мысліць самастойна, вымываліся, хто меў уласную думку – выціскаліся, хто быў ледзь-ледзь разумнейшым, чым “прыбліжаныя да цела” – выжываліся, каб не дапусціць канкурэнцыі. Галоўным чыннікам прасоўвання па службе з’яўляецца не асабістая кампетэнцыя, адукаванасць і здольнасць добра рабіць сваю працу, а наяўнасць ўплывовых сваякоў і здольнасць заваёўваць падабанне кіраўніцтва.
Гэты працэс закрануў усіх: і дзяржаўныя СМІ, і сілавікоў, і адміністрацыі. Нельга гадамі праводзіць адмоўную селекцыю, а потым разлічваць, што ў цябе ў камандзе будуць візіянеры і інтэлектуалы. Большасць кіраўнікоў дзяржаўных службаў сёння ніколі ў жыцці не прабілася б на свае пасады ў будзь-якой здаровай сістэме, бо ў сістэмах пабудаваных на эфектыўнасці цябе бяруць ў прэс-сакратары за справавыя якасці, а не за тое, што твая залвіца была ў саўне з прэзідэнтам.
У выніку расплатай за такую шматгадовую дэградацыю стала сітуацыя, калі ўлада замест таго, каб ратаваць сваё становішча, ад кожнага свайго дзеяння атрымлівае роўна супрацьлеглы эфект, закопваючы сябе яшчэ глыбей. Пазычым ёй у гэтым поспеху.
Самоорганизация – стержень беларуской революции. Она же – один из основных принципов анархизма.
Сегодня я представляю вам плод долгой коллективной работы – меня и товарищей, перевод ролика “Organize: for authonomy and mutual aid” от американского революционного коллектива Sumbedia. Мы это долго делали, и, наконец, сделали 🙂
Из этого ролика вы узнаете:
???? Почему большинство населения земли извлекает мизерную выгоду из того, как этот мир устроен?
???? Чем организация по-анархистски отличается от других видов организации?
???? С чего начать построение низовой структуры солидарности?
Интересные события разворачиваются в связи с эскалацией насилия. Лично мне становится очевидно, что власти больше пугают, чем действуют, и всё же страшатся перейти некую “красную черту”.
Смотрите сами:
– Заявление Казакевича “мы будем по вам стрелять!” и уже на следующий день: видео [1], где вслед сбешавшему от задержания стреляют из пистолета. История с ним мутная. Его догнали, но… отпустили! [2]- Заявление Генпрокурора о том, что у протестующих уже отбирают детей [3]- но без конкретных примеров и с утверждением о том, что, якобы, эти протестующие “злоупотребляли алкоголем”. То есть, скорее всего, ложь.
Власть страшится перейти эти красные линии, конечно, не по причине своего гуманизма. А по причине того. что места жительства большинства карателей (в т.ч. руководящих) известны. И начать террор против своего народа это, с большой вероятностью, значит получить террор в отношении себя и своих семей. А значит спокойная жизнь закончится раз и навсегда. Этого они, конечно, не хотят. Поэтому пока более пугают, применяя лишь нелетальное насилие. Запугивание же происходит по разным каналам. Это и многочисленные вбросы фейков в чатики (все эти “снайперы на крышах”, “в это воскресение сидите дома будет ЖЕСТЬ!” и т.п.). Это и бравады [4] “ничего не боящихся” в балаклавах и даже призывы [5], прости Господи, социологов к расстрелам безоружных людей.
Тем не менее я вижу, что, как минимум у части карателей и вообще элит на сегодня есть ложное представление, что начав применять боевое оружие, они смогут решить проблемы и упрочить своё положение. Нет ничего глупее этого заблуждения.
Допустим, что невежество и тупая самоуверенность возьмет верх и каратели всё же решатся на стрельбу по людям.
Да, возможно это на какое-то время снизит количество участников акций. Не все готовы рисковать своей жизнью ради свержения режима. Однако это приведёт к такой стремительной радикализации оставшихся, что сожженная дача Балабы [6] покажется детской шалостью. В рядах радикализованных будут, в первую очередь, родственники убитых. Что им терять? Напомню: адреса сотен карателей, от участковых до замминистра и командиров подразделений, известны и находятся в открытом доступе.
Поэтому когда Хренин или Александр “Гусь” Шпаковский запугивают нас гражданской войной, мне хочется лишь спросить: а вы уверены, что вы её, эту гражданскую войну, выиграете?
Последствия стрельбы по людям будут катастрофическими и в других сферах. Это и мгновенные экономические санкции, что привёдет к полной (а не символической, как сейчас) международной изоляции, в том числе, возможно, со стороны России. Это финансовый коллапс и скорое разрушение экономики. А это значит что деньги, накопленные за это время приближенными Лукашенко и, в особенности, его придворными бизнесменами обратятся в ничто.
Особенность беларуской политической системы в том, что все эти, так называемые элиты — полностью некомпетентны, глупы и бездарны. В том числе и поэтому они довели ситуацию в стране до сегодняшнего уровня и теперь пожинают плоды собственной некомпетентности. Если бы они не были такими тупыми, им не пришлось бы сейчас в панике тушить разгоревшийся пожар.
Думая, что использование боевого оружия им поможет, они путают причину и следствие. Мол: «ага, вот сейчас мы их постреляем и они перестанут протестовать!». Но выход людей на улицу это не причина, это следствие. А причина совсем в другом!
Причина двухмесячного восстания беларусов в том, что текущая политическая система не отвечает интересам и запросам большинства беларуского общества. Иными словами: большинство беларусов твёрдо уверены, что должны иметь больше (прав, достатка, возможностей), чем имеют сейчас. А текущий политический режим этого не позволяет.
Каким же нужно быть идиотом, чтобы этого не видеть, а продолжать кричать изо всех щелей, что во всём виноваты заграничные спецслужбы, Степан Путило, анархисты и футбольные фанаты!
И пока это фундаментальное противоречие не будет устранено, хотя бы частично, политической стабильности и спокойной жизни элитам не видать, сколько бы Казакевич не выпучивал глаза на камеру и сколько бы патронов не расстреляли на улицах Минска.
То что происходит сейчас – это закономерный исторический процесс. Будь у нас у власти не такая тупая зашореная номенклатура, этот процесс прошел бы плавно, через реформы. Но они 26 лет не позволяли изменений, и теперь накопившийся гнойник вскрылся весьма болезненным образом. Это неизбежная стадия смены общественной формации, через которую прошли уже почти все постсоветские страны региона (осталась Россия).
Глядя на риторику властьимущих, нельзя удержаться от исторических аналогий. Почитайте историю любой революции. Всегда и повсюду реакционный класс составляли люди-бенефициары старого режима, которым и до этого жилось норм. Те, кто имел дворцы, слуг и потомственные привилегии. Сидя за стенами своих палацев и купаясь в роскоши, они никак не могли понимать, чего эта чернь хочет? Ведь накормлены, напоены, и есть крыша над головой! Французские аристократы в период Великой французской революции возмущённо писали, что революционеры-буржуа оболванены пропагандой заграничных философов и состоят в масонских ложах. Что черни раздают деньги за манифестации. Что революция подрывает моральные устои общества, что резкие перемены чужды народному духу. Что бунтари несут хаос, смерть и насилие, и лишь король обеспечит сытость и спокойствие! Ничего не напоминает?
Но как победила Французская революция, ознаменовавшая приход новой эпохи, так победит и революция беларуская. Их оружием были вилы и гильотина, у нас же оружие: смартфон и взаимопомощь. А значит мы имеем все шансы победить во много раз быстрей. Ещё ни один пистолет не остановил поступь истории. Всё будет хорошо, главное действуйте.
Пратэсты і гвалт карнікаў у Беларусі ідэальным вобразам, як для падручніка, адлюстравалі сутнасць дзяржавы. Гэта проста стацыянарны бандыт, гэта арганізаваная злачынная групоўка, што атачыла сябе для большай легітымнасці юрыдычнай, законнай мішурой.
Як толькі гэта АЗГ пагражае небяспека, гэтая мішура злятае ўмомант. “Часам не да законаў” – сказаў нядаўна галоўны пахан. І вось гэтае “часам” наступіла: калі скрадзенае ў незадаволеных грамадзян прадаецца, а нагандляваныя грошы ідуць на харчаванне ўсё тых жа бандытаў.
Таму кожнаму варта задумацца, можа, нам даўна пара не рэфармаваць гэтага стацыянарнага зланчынцу, не спрабаваць надаць яму чалавечы твар, а проста адмяніць раз і назаўсёды? Пагатоў, што ад пачатку пандэміі каранавіруса і да сённяшніх пратэстных месяцаў мы ўпэўніліся, што і самі цудоўна можам арганізаваць сваё жыццё. І атрымліваецца куды жывей і прыемней, чым пад уладай дзяржавы-злачынцы.
Comments Off on Запамятайце, калі вы штосьці забіраеце ў дзяржавы – гэта рабунак.
Читая новости об избиениях и пытках на Окрестина, смотря видео избиений, все мы находились в состоянии шока. Каждый из нас, не говоря уже о тех, кто лично прошел через задержания, задавал удивлялся и не понимал: как такое возможно?
С начала революции я слышал от людей один и тот же вопрос: откуда у милиционеров такая звериная жестокость, почему силовики, хоть и всегда были довольно неприятными людьми, однако, все же придерживались определенных границ, в эти три дня словно сорвались с цепи, начав пытать, насиловать и убивать наших граждан? В чем дело? Такого же никогда не было! Как такое возможно?
В поисках ответов люди обращались к самым разным версиям: народ писал в соцсетях, что ОМОНовцам дают наркотики, что к нам приехал российский или сербский спецназ (ведь «беларусы никогда не начали бы так жестить»!), и так далее.
Анализируя вопрос, я понял, что проблема эта — комплексная и ответ на нее не будет простым. Тем не менее, этот ответ я постараюсь дать.
К проявлениям экстремальной жестокости со стороны карательных органов в августе 2020 года в Беларуси привели факторы, которые можно разделить на две большие группы: индивидуальные факторы и структурные факторы.
Начнем с индивидуальной группы факторов. Их шесть.
Первый – профессиональная деформация.
Силовик – это человек, который на протяжении долгих лет работает бок о бок с насилием. Он вынужденно общается с убийцами, насильниками, домашними скандалистами, видит кровь, побои и даже смерть. Кроме того, он применяет насилие в своей ежедневной работе. И видит, как его применяют коллеги.
Если же мы говорим про ОМОН, то их работа на 90% состоит или из насильственных действий, или из обучения насильственным действиям. Неизбежно у таких людей происходит деформация психики, они начинают рассматривать побои и унижения как легитимный способ решения любых проблем и достижения любых целей. У них вырабатывается толерантность к виду человеческих страданий, которые не вызывают у них каких-либо эмоций.
Для нас с вами ударить человека – это важный поступок, на который еще нужно решиться. Для них ударить человека – это просто то, что нужно сделать, чтоб получить результат. Как для нас – сделать репост. Говоря образно, у силовиков в связи с их работой черствеет сердце, и они становятся неспособны к эмпатии и сопереживанию, потому что, если бы они не выработали у себя эту черствость, они не смогли бы работать.
Второй фактор – страх.
Насилие в отношении беспомощных людей часто является гиперкомпенсацией собственного страха. 9-11 августа и позже карателей нередко били на улицах города, некоторые даже были искалечены. То есть они понимали, что больше не находятся в безопасности, что закон и форма больше не станут их защитой. Они потеряли контроль над ситуацией. Избивая человека дубинкой, мент как бы возвращает себе власть над окружающим миром, компенсирует свой страх через мучения другого человека. Он показывает сам себе, что теперь окружающий мир вновь у него под контролем. Я бью человека – и он кричит. Я заставляю его петь гимн Беларуси – и он поет.
Давно подмечено, что наибольшие вершины жестокости и садизма демонстрируют как раз самые боязливые люди, поскольку мучить другого человека – единственный доступный для них способ заглушить страх и самоутвердиться в окружающем мире.
Для высших чинов, которые отдавали приказы и организовывали карательную акцию в августе, это еще и страх перемен. Потому что перемены для них означают еще и утрату привилегий и привычного образа жизни. Представьте себе: вот теперь вы живете в уютной квартире, можете ежедневно пить кофе в любимой кофейне и покупаете в магазине продукты, не глядя на ценники. Привыкнув к такому образу жизни, вы вряд ли захотите отказывать себе в кофе, переходить на ролтоны и переезжать в общежитие с тараканами. Так же и милицейские чины.
Третий фактор – идеологическая обработка.
Многие склонны преувеличивать этот фактор, делая из ОМОНовцев и КГБшников каких-то идейных ватников. Это далеко от истины. Но этот фактор так же нельзя сбрасывать со счетов. Им, разумеется, ежедневно рассказывают про то, что все протестующие – это анархисты и футбольные фанаты, про то, что мы все проплачены, а в случае ухода Лукашенко нас ждет судьба Сирии, война и гей-парады.
Абсолютное большинство ментов воспринимает эту информацию на самом поверхностном уровне, не рефлексируя. Но каждому человеку, даже менту, если он делает что-то сложное и не очень социально одобряемое (например, бросает в людей светошумовую гранату), нужно хоть какое-то моральное обоснование, которое позволило бы ему чувствовать, что он на правильной стороне, что то, что он делает – это хорошо и справедливо.
Почему? Потому что у каждого человека есть социальный инстинкт справедливости.
Мы все подсознательно понимаем, что существует добро и существует зло. И никого из нас в семье не учили: насилуй, бей, убивай. В школе нас тоже этому не учили. Поэтому, чтобы начать делать такие вещи, мы вынуждены убедить себя, что мы делаем это не потому, что мы конченые трусливые садисты, а потому, что мы преследуем какую-то высокую цель, ради которой в принципе такие вещи делать можно.
Действительно ли ОМОН верит в то, что, насилуя людей и разбивая им о головы телефоны, они защищают Беларусь от войны и хаоса, или нет – не так важно. Важно, что этим они рационализируют свои действия.
Четвертый фактор – это интеллектуальная ограниченность.
Это может показаться сверх-очевидным, но этот фактор часто недооценивают. В действительности любой человек с зачатками критического мышления, который испытывает хотя бы базовый интерес к гуманитарным знаниям, должен понимать, что режимы типа лукашенковского в исторической перспективе обречены. Что карт-бланш на убийства, выданный тебе на несколько дней, сработает против тебя самого: тебе дают максимально далеко заплыть в твоих преступлениях, чтобы повязать кровью с этим режимом, чтоб избавить от путей к отступлению. Только очень недалекий человек может думать, что режим Лукашенко вечный и что через 10 или даже 20 лет родные убитых успокоятся и уже не будут хотеть правосудия над тобой.
Но ОМОН, внутренние войска и бОльшая часть милиционеров как раз и состоят из таких ограниченных и недалеких людей. Они не думают на шаг вперед, не рассуждают о последствиях своих действий, не рефлексируют даже тогда, когда это в их же собственных интересах. Проще говоря, они тупые. Именно поэтому они делают то, что делают. Нетупому быть на такой работе и совершать эти действия невозможно, такой человек оттуда быстро уйдет.
Потому что существуют элементарные вопросы, задав которые, можно разрушить всю их идейную мотивацию. Например: если за Лукашенко 80%, почему они не выходят на улицы, особенно самостоятельно? Почему в воюющей нищей Украине минимальная зарплата уже превысила белорусскую? Почему те страны, где президенты меняются, живут лучше, чем те, где не меняются? Если Беларусь такая классная и стабильная страна, почему к нам не едут мигранты из Европы, а наоборот, белорусы уезжают пачками? И так далее.
Но они не задаются этими вопросами, потому что они – повторюсь – тупые.
Еще одно подтверждение этому – то, что эрозия госаппарата в Беларуси началась как раз с тех ведомств, в которых требуется максимальная квалификация и уровень образования: Прокуратура, Следственный комитет, МИД, Академия Наук. Именно они начали шататься первыми, Лукашенко даже пришлось заменить Генпрокурора и уволить руководителя Института социологии НАН, а МИД теперь вообще почти в параличе, потому что оттуда уволилась чуть ли ни половина сотрудников. Из этой же тенденции становится очевидно, что ОМОН будет разваливаться последним, поскольку там работают просто биороботы без интеллекта, которые живут исключительно на базовых животных инстинктах и вообще не включают мозг.
Пятый фактор – материальная заинтересованность.
Этот фактор я бы отнес к ключевым. Милиционерам, особенно ОМОНу, платят довольно неплохие по белорусским меркам зарплаты. Конечно, разговоры про 15-20 тысяч рублей в месяц – это выдумки. Действительно, ОМОНу и Внутренним войскам доплачивают за разгоны митингов, а рядовым РОВДовским ментам давали деньги в период выборов. Но это все равно не те космические деньги, про которые часто пишут в телеграм-чатах. Так или иначе, абсолютное большинство ментов понимает, что при своих скилах они столько не заработают больше нигде. Потому что они не умеют больше ничего другого, кроме как выполнять приказы начальства и бить людей. Особенно это касается руководства, поскольку у него заработки самые большие. Большую роль играют так же служебное жилье, возможность уйти на пенсию в 48 лет и другие социальные льготы. Где еще парень из деревни заработает 1000 рублей в месяц, да еще с возможностью переехать в минскую квартиру?
Милиционеры, кроме того, плоть от плоти нашего консьюмеристского общества, в этом легко убедиться, если послушать, о чем они между собой разговаривают. Отдых в Турции, машины, телефоны – вот что занимает их ум, а далеко не вопросы геополитики или социологии. Поэтому меркантильная заинтересованность играет громадную роль во всем том, что они делают. Они понимают, что, перестав бить людей и выполнять приказы, они лишатся привычного уровня жизни. А этого не хочет никто.
Шестой фактор – фактор конформизма.
Определяя для себя пределы допустимого насилия, каждый силовик всегда смотрит на то, что делают его коллеги. И когда он видит, что остальные бьют, издеваются и насилуют и это воспринимается как норма – он с большой вероятностью начнет тоже так делать. Этот сдвиг норм допустимого может даже иметь краткосрочный характер.
Вспомните травлю в школе, когда ученики, которые всегда вели себя нормально, вдруг толпой могут начать травить одного беззащитного ребёнка. Бить его, плеваться, всячески издеваться. В тот момент это кажется им забавным и абсолютно нормальным. А потом, когда толпа рассасывается, все по отдельности вновь делаются нормальными ребятами. Когда же их привлекают к ответственности за содеянное, каждый выглядит печальным, подавленным и как будто удивленным собственными действиями, а первым аргументом в оправдание звучит: “А что я? Это же все делали!” Так же и здесь.
В своре ОМОНовцев картина дополняется еще и тем, что, если ты будешь слишком лоялен к задержанным, это вызывает уже к тебе вопросы: ты что, может, сам из этих? Самый умный, что ли? Хочешь остаться чистеньким?
Я даже слышал об историях, когда ОМОНовца, который отказывался избивать задержанного, самого начал избивать его командир! Вот таким образом формируется ситуативная социальная норма, подкрепленная круговой порукой, страхом и корпоративной солидарностью.
А теперь перейдем к структурным факторам. Их всего два.
Первый структурный фактор – это отрицательная селекция.
Он объединяет и создает синергию ряда предварительно перечисленных факторов: страха, тупости и идеологической индоктринации. Отрицательная селекция означает, что в карательных органах остаются только люди, способные в должной степени проявлять негативные черты своего характера: жестокость, цинизм, бесчеловечность, слепое послушание. Этот фактор работает как вверх по иерархии, так и во временнОй перспективе. То есть чем больше ты проявляешь эти качества, тем больше вероятность, что ты продвинешься вверх по властной иерархии, а также что останешься на службе через два, три года и больше. И наоборот: если ты неспособен бить людей по приказу, если слепое исполнение преступных приказов вызывает у тебя моральные страдания, то твои шансы подняться по службе стремятся к нулю.
А самое главное – ты не сможешь долго выдержать в этой системе, ведь пребывание в ней будет для тебя максимально некомфортным. Она просто выдавит тебя, как инородный организм. Либо уволят, либо уволишься сам. Это и называется отрицательная селекция.
Нетрудно догадаться, что в результате ее на высших должностях, в качестве самых доверенных винтиков системы остаются только отборные мерзавцы, те, у кого совести не осталось вообще, так как они сделали уже такое количество преступлений, поломали такое количество судеб, что любые человеческие качества у них давно атрофировались. Поэтому им нет никакой проблемы отдавать приказы на изнасилования и убийства, а потом, как Караев или Казакевич, врать людям в глаза о том, что этого не было и мы все это сами выдумали.
Еще один важный момент: я готов утверждать, что отрицательная селекция милиционеров начинается еще до начала службы. Это значит, что в милицию уже изначально идет большой процент людей с психологическими отклонениями, склонных к садизму и жестокости. Я неоднократно слышал даже от самих сотрудников милиции, что к ним идет много тех, кого травили в школе, либо из неустроенных семей. А это значит, что это люди, которые с детства претерпевали насилие, в том числе, возможно, сексуальное, и, как и большинство садистов и маньяков, имеют жестокие психологические травмы и комплексы, для компенсации которых причиняют боль и страдания другим людям. Чтобы идти в милицию, нужно любить подчиняться, а это уже нездоровый звоночек. Придя же в эту структуру и попав в жернова отрицательной селекции, ты не имеешь другого выхода, кроме того, чтобы или дать системе вылепить из тебя то, что ей нужно, или попросту уйти. Не забывайте, что большое количество ОМОНовцев, если не все, идут туда сразу после армии, то есть находятся в жерновах системы и всех ее факторов воздействия с 18 лет. А это значит, что ее авторитарные принципы становятся ценностным стержнем их личности, расшатать или сломать который очень трудно, а иногда и невозможно.
Ну и второй структурный фактор – это, конечно, прямой приказ.
Мы пока не знаем, как он был сформулирован и каким образом доводился, однако обязательно об этом узнаем. Большое количество свидетельств говорит о том, что такой приказ был: карателям из милиции, ОМОНа и внутренних войск давали прямое указание пытать, и максимально издеваться над задержанными, а также каким-то образом давали понять, что за эти действия они не понесут никакой ответственности. Именно этот структурный фактор позволил раскрыться садистским чертам характера карателей.
Подытожим.
Таким образом, жестокость, цинизм и садизм милиции во время августовских событий можно объяснить шестью индивидуальными факторами:
– профессиональной деформацией, которая делает их равнодушными к людским страданиям,
– страхом перед отпором со стороны народа,
– идеологической накачкой в охранительском и ультраконсервативном духе,
– собственно тупостью, которая не дает им понять последствия своих действий для них же самих,
– материальной заинтересованностью – им за это хорошо платят
– и конформизмом: они смотрят, что делают их коллеги и делают то же самое.
А также есть два структурных фактора:
– отрицательная селекция, которая, действуя в течение длительного времени, оставляет в карательных органах только тех, кто способен на вышеуказанные действия, а неспособных – выдавливает,
– прямой приказ начальства на проявления жестокости и садизма.
Однако это не все. Главное я оставил для вас на самый конец.
Почему в августе 2020-го такое насилие стало возможно? Правда в том, что оно было возможно всегда. В Беларуси всегда происходили убийства, изнасилования и пытки со стороны милиции, просто общество о них не знало, не хотело знать, либо, даже зная, никак на них не реагировало.
Давайте просто пробежимся по тематическим заголовкам СМИ за последние годы.
2016 год:
– Минск: «Омоновцы избили двух подростков и помочились им на головы». Кстати, это был громкий случай. Чтобы отмазать одного из омоновцев, на 17-летнего подростка даже завели уголовное дело. Якобы он того омоновца избил! Ничего не напоминает? Как сейчас люди приходят писать заявления в СК, а на них заводят уголовные дела за участие в массовых беспорядках?
– Гомельский район: «Патрульные избили водителя и отказались вызвать скорую».
В том же 2016 году в СИЗО-1 на Володарке был убит подследственный Игорь Птичкин, а в тюрьме №8 умер от неоказания медицинской помощи Игорь Барбашинский.
Я думаю, понятно, что я выбрал далеко не все заголовки, в реальности их было намного больше. А сколько случаев не дошло до СМИ?
А за 2019 год достаточно вспомнить облаву на цыган по всей Беларуси, во время которой как минимум одна женщина скончалась от сердечного приступа, а десятки, а возможно, и сотни были избиты.
С начала 1990-х годов существует практика вводить в белорусские тюрьмы спецназ – для тренировок. «Алмаз» и СОБР избивают безоружных заключенных, называя это профилактическими мероприятиями. И если избиения обычных зеков еще имеют какой-то шанс попасть в прессу и поэтому уже практикуются не так часто, то с приговоренными к смерти или пожизненными заключенными можно делать все, что захочешь, ведь для администрации тюрем они – живые трупы. Во время моей отсидки многие зеки мне рассказывали, как ломали блатных на ПК-1 в Минске, на месте которой сейчас жилищный центр «Каскад». Заключенных забрасывали в одних трусах в камеру, где на стенах висели сосульки, выгоняли на улицу в мороз в одних сланцах, после чего у них начиналась гангрена, и им ампутировали пальцы. В начале 2000-х милиционеры забили там палками насмерть как минимум одного человека.
Однако, скажите мне, после какого из этих случаев на улицу вышли хотя бы десятки людей, я не говорю уже о тысячах? Реально даже самые вопиющие случаи вызвали шум разве что в прессе и возмущение правозащитников. Что касается случая с цыганами, то крупная карательная акция против целой этнической группы вообще бы осталась никому неизвестна, если бы не несколько негосударственных СМИ, которые начали активно о ней вопить.
Что объединяет все эти репрессивные акции? Каждая из них происходила против определенной, конкретной, относительно небольшой группы населения. Группы, которая в виду своей малочисленности и стигматизированности не может рассчитывать на поддержку всего общества.
Цыгане? Так они наркотиками торгуют, так им и надо. Анархисты? Футбольные фанаты? Ну, жаль, конечно, однако они все же экстремисты, что они хотели! Мигранты, ЛГБТ? Зэки? Без комментариев.
Увы, общество не понимало, что если государство оттачивает репрессивный механизм на одной группе, раньше или позже он будет применен на второй группе, на третьей, четвертой, а после, в случае опасности для режима – и на всем обществе. Именно это и произошло.
Народ Беларуси понял, в каком государстве он жил, только тогда, когда репрессивные практики, которые десятилетиями применяли к маргинализированным группам, наконец, применили к нему самому.
Этот механизм лучше всего показан в знаменитой цитате Мартина Нимеллера: “Когда нацисты хватали коммунистов, я молчал: я не был коммунистом. Когда они сажали социал-демократов, я молчал: я не был социал-демократом. Когда они хватали членов профсоюза, я молчал: я не был членом профсоюза. Когда они пришли за мной, заступиться за меня уже было некому”.
Очень похожий процесс произошел с белорусским обществом. Под флагом борьбы с экстремизмом, борьбы за нравственность, государство тренировало карателей на малых, маргинализированных политических и социальных общинах: от анархистов до заключенных и даже свингеров . Во время прессинга этих общин широко применялись пытки, избиения, нарушение всех возможных законодательных норм. Реакция общества была очень вялой, можно сказать, реагировала лишь небольшая часть гражданского общества. Соответственно, когда от пыток умирали обычные, рандомные люди, это не беспокоило никого, так как казалось единичными случаями, хотя на самом деле это уже была система. И большинство людей искренне думали, что им не помочатся на голову, их сына не изнасилуют дубинкой. Люди продолжали считать милицию представителями легитимной власти, хотя она давно уже была карательным органом. Именно из-за этой недальновидности, безразличия и атомизированности белорусское общество проспало момент, когда можно было предотвратить карательную акцию августа 2020 года.
Представьте себе, что за каждого обычного гражданина, избитого либо, не дай бог, убитого в участке, в центре города собиралось бы хотя бы несколько сотен человек. Разве после этого на Окрестина посмели бы кого-то избивать? Представьте себе, что канал “Каратели Беларуси” с 70 000 подписчиков был бы создан не после того, как сотни мусоров замазались в преступлениях, а в году 2017-м. Стали бы они так свирепствовать, зная, что все их лица известны? Представьте себе, что машины милиционерам начали бы сжигать на несколько лет раньше, а не после того, как они убили более десятка человек. Рискнули ли бы они кого-то убивать тогда? Думаю, ответы очевидны.
К сожалению, у белорусов оказался чрезвычайно высокий болевой порог. Понадобилось полтысячи случаев пыток и около десятка убитых, чтобы люди поняли, какой монстр все это время жил, рос и жирел, пока большинство белорусов было занято своими бытовыми делами. Понадобилось, чтобы все методы, давно отработанные на анархистах, зэках и ЛГБТ, были, в конце концов, применены против всего общества, чтобы люди проснулись и поняли, на что способна власть, если она не боится народа.
Поэтому я считаю, что политической парадигмой Беларуси на ближайшие годы, а возможно, и десятилетия должен стать принцип: никогда снова!
Белорусы очень дорого заплатили за свое безразличие в течение 26 лет. За неучастие в политике, за нежелание интересоваться проблемами ближнего, за стереотипы в отношении меньшинств и радикалов. Мы должны выработать у себя прочный рефлекс: любой удар милицейской дубинкой по беларусу или беларуске – это удар по каждому из нас. Мы должны защищать свободу и физическую неприкосновенность граждан так, как будто каждый из них – это наш ребенок. Никогда снова мы не дадим построить в Беларуси диктатуру. Никогда снова мы не дадим столько власти в руки государства. Никогда снова мы не обменяем свою свободу на безопасность. Ведь, как никто другой, мы убедились, что в итоге мы останемся и без первого, и без второго.
Наблюдаю риторику МВД и госСМИ в отношении анархистов во время этих протестов и сделал для вас небольшую подборку, чтобы проанализировать их дискурс и понять, что они пытаются впихнуть людям в головку.
– 19 августа, Юрий Воскресенский вещает из СИЗО КГБ «Мы были оттеснены анархистскими и околокриминальными элементами, которые начали управлять толпой». Тут смешной момент, человек за кадром поправляет: «почему околокриминальными? Криминальными!», и Воскресенский послушно кивает: «Да, криминальными…».
– 7 сентября. Юрий Караев. «Мы замечаем в протестных акциях группы молодых людей, которые неумело маскируются в толпе … боевики, похожие на футбольных фанатов, на анархистов, которых было много 9-10 числа. Потом они резко растворились».
– 9 октября: Дмитрий Балаба«Анархисты, футбольные фанаты — абсолютно точно одни из самых активных участников…».
– 11 октября. Ольга Чемоданова. «…повысилась агрессивность толпы, в которой были представители различных радикализированных группировок (анархисты, ультрас и др.)». Здесь очень интересно знать бы, кто имеется ввиду под «др.», ну да ладно.
– 12 октября.Геннадий Казакевич «Мы столкнулись не просто с агрессией, а с группами боевиков, радикалов, анархистов, футбольных фанатов».
В анализе этих высказываний сложно разделять абсурд, вызванный неграмотностью карателей, и собственно прагматические цели сказанного. Но мы попробуем.
Что кидается в глаза в первую очередь, это обязательная постановка анархистов через запятую от футбольных фанатов. Хотя анархизм это политическая идеология. А футбольный фанатизм — молодежная субкультура. Думаю, такая постановка вопроса ставит своей целью как бы отделить анархистов от политики, поставить в один ряд с панками, эмо и готами. А заодно — криминализовать целый сегмент политического спектра (о технологиях криминализации я подробно рассказал в одном из своих видео).
В МВДшных релизах ведь не пишут: «повысилась активность либералов, консерваторов и социал-демократов». Хотя численно представителей этих взглядов куда больше анархистов. В общем, имеем попытку показать, что анархисты это не политическое сообщество а деструктивная секта.
Анархисты упоминаются чаще всего в связи с беспорядками и насилием. И это чудовищное лицемерие. Все анархисты Беларуси за всё время своего существования не сотворили и одной десятой того насилия, которое каратели сотворили за три августовских дня. Но даже без этого факта выглядит смешно: последний анархистский блок на марше собрал около 30 человек. Людей, активно участвующих в силовых столкновениях — примерно 3-5 тысяч. То есть анархисты, мягко говоря, вообще погоды не делают. Но вся злоба милицейских начальников идёт именно на них.
И тут мы подходим к подоплёке: зачем малочисленной и небогатой ресурсами группе протестующих дают столько внимания, пытаясь назначить главарями радикального крыла? Тут две причины. Первая: «анархисты» звучит страшно и грозно: власти рассчитывают что употреблением этого ярлыка они кого-то смогут отшатнуть от участия в протесте, либо ещё больше демонизировать его в глазах колеблющихся.
Второе — анархисты единственная или почти единственная организованная политическая группа на протестах. Со своей повесткой, структурой, символикой и агитматериалами. Самые активные: Народная Грамада и Европейская Беларусь присутствовали до недавнего времени, пока не разгромили, но блока сформировать не могли. Колонн ОГП, БНФ и других партий мы не видели вовсе. А анархисты есть. И что самое главное, анархисты обладают богатейшим опытом сопротивления, конспирации и нелегальных действий, который сейчас активно передают народу вместе с идеями самоуправления и равенства. Власти понимают, что для них это смертельный коктейль.
Именно поэтому в Беларуси по уголовке сейчас сидит пятеро анархистов, и еще пятеро отбывают сутки.
Да, если вы столкнётесь с упоминаниями анархистов в госСМИ, просьба кидать мне в личку в телеграме: @Mikola_D для дальнейшего анализа.
