Entries Tagged 'Аналітыка' ↓

а) Было сапраўды шмат людзей, відавочна болей, чым у мінулы раз
б) Смела і рашуча знядзеілі вадамёт
в) Адносна мала затрыманых (163 на дадзены момант)

Мінус:

Насуперак плану, найвялікшая частка калоны не звярнула на Акрэсціна, хаця частка актывістаў спрабавалі скіраваць яе туды. Вынік: ля Акрэсціна меней за 500 чалавек, што яўна недастаткова для дэманстрацыі масавае падтрымкі. Апрача таго, гэта дазволіла карнікам учыніць затрыманні проста каля турмы.

Ужо другі раз адбываецца аналагічная сітуацыя, першы раз гэта было з маршам на Дразды. Насуперак абвешчанаму маршруту, людзі скіроўваюцца па таму, які ім падаецца найбольш бяспечным. Цяпер ужо няма ўпэўненасці, што ў гэтым віна правакатараў з КДБ. Відаць, большасць людзей страшна баіцца нават гіпатэтычна канфрантацыйных сцэнароў ці папросту не раздумвае аб тым, куды ідзе і навошта. Згодна з маёй інфармацыяй, частка актывістаў спрабавалі перанакіраваць калону на Акрэсціна, але безвынікова: гучалі аргументы “нас усіх там павінцяць”, “там надта вузкая сцежка”, “ужо ўсё адно прайшлі паварот!” і т.п.

Я, канешне, не хачу нічога ўказваць маршыроўцам, хай людзі самі вырашаюць, як ім пратэставаць. Але хачу адзначыць, што без пашырэння межаў дазволенага, без дэманстрацыі вязням нашай падтрымкі, пратэст сапраўды здуецца.

Прыйдзячы на Акрэсціна, можна было б нанесці моцны маральны ўдар па ўладзе. Ад вашых крыкаў уздрыгаліся б сцены, вашая прысутнасць дапамагла б вязням не зажурыцца (ведаю па сабе: калі чуеш у камеры нават воплескі сустракальных, гэта вельмі падтрымлівае), а замазаных крывёю карнікаў гэта прымусіла б накласці ў штаны (у іх жа акурат быў канец смены…) А што наконт таго, каб заблакаваць пад’езд аўтазакаў з новымі затрыманымі? А што наконт намётавага лагеру ля сценаў турмы? Уявіце, якія б сілы карнікаў гэта б адцягнула, дазволіўшы людзям на раёнах акцыянаваць і збірацца беспакарана.

Пратэст мусіць развіваць сябе і раздвігаць свае межы. Мы мусім наступаць і перахапліваць ініцыятыву, пашыраць прастору свабоды. Да простых шпацыраў, хай нават і шматлікіх, улада хутка прызвычаецца і навучыцца з імі змагацца. Кожны дзень нашай нерашучасці – гэта яшчэ адзін дзень жыцця пры дыктатуры.

upd. знядзеілі два вадамёты
upd. затрыманых усё ж 211

Отличительная черта государственной пропаганды — спекуляция на теме противостояния фашизму. Главным аргументом против оппозиции служит то что мы, дескать, фашисты и последователи Гитлера. А соответственно борьба против нас носит абсолютно правомерный и священный характер. Это хорошо подтверждается одним из последних шествий ябатек, где, увидев колонну протестующих они начали кричать: «Фашизм не пройдёт!», под фашизмом, разумеется, понимая перемены.

Антифашистскую риторику активно употребляем и мы, называя ОМОНовцев и Лукашенко «фашистами».

Почему так сложилось, понятно: после Второй мировой войны слово «фашист» во всём западном мире стало синонимом злого, жесткого человека, сторонника человеконенавистнических идей. И каждая сторона в политическом противостоянии рада навесить этот ярлык на своего оппонента, чтобы вызвать негативную эмоциональную реакцию.

Но сейчас предлагаю отодвинуть эмоции в сторону и, посмотрев здравым политологическим взором, ответить на два вопроса:

а) Что такое фашизм?

б) Кто в реальности ближе к фашизму: режим Лукашенко или сторонники перемен?

Отвечая на первый вопрос, немного упростим и не будем разделять фашизм и нацизм (национал-социализм).

Оксфордский словарь определяет фашизм так: «Крайняя ультраправая политическая система или взгляды в пользу сильной централизованной власти, агрессивного возвышения своей страны или расы над другими, не позволяющие существования оппозиции.

[…] крайние взгляды и практики, заставляющие других людей думать и вести себя одинаково».

Словарь Мериам-Вебстер даёт следующее определение: «Политическая философия, движение и режим, возвышающие нацию или, часто, расу, над индивидуумом, и выступающая за централизованное автократическое правительство, возглавляемое лидером-диктатором, жесткую регламентацию экономики и общества, насильственное подавление оппозиции».

Тут можете почитать множество других определений от политологов и интеллектуалов, все они незначительно отличаются друг от друга и разным образом дополняют определения из словаря.

Михаил Сендер, объединив определения фашизма от Умберто Эко и братьев Стругацких, получил 14 признаков: почитайте сами.

Суммировав, можно выделить как минимум ПЯТЬ основных признаков фашизма:

1. Сильная централизованная государственная власть.

2. Фигура вождя, диктатора

3. Насильственное подавление инакомыслия

4. Крайний национализм либо расизм

5. Агрессивная внешняя политика, культ войны

Теперь давайте разберёмся, у кого же из двух противоборствующих сторон: государства и гражданского общества, этих признаков больше.

Начнем с государства. Сразу оговорюсь — мы не можем тут говорить о фашизме, как государственной идеологии, потому что идеологии у нашего режима нет. Нет стройной системы взглядов и ценностей. Поэтому мы можем лишь брать высказывания Лукашенко и политические практики органов власти и оценивать их как фашистские либо не фашистские.

1. Сильная госвласть. Этот пункт всегда открыто позиционировался, как главный элемент политической программы Лукашенко. К нему же относится знаменитая похвала Гитлеру: «Гитлер сформировал Германию благодаря сильной президентской власти […] это то, что соответствует нашему пониманию президентской республики и роли в ней президента». Тот же самый пункт указывается в учебниках по «идеологии беларуского государства» как основополагающий в этой самой квази-идеологии.

Полное совпадение.

2. Фигура диктатора. Лукашенко называет себя диктатором в открытую и не стесняется этого. Если раньше это можно было списать на шутку, то после заявления Эйсмонт «диктатура — это наш бренд» стало понятно, что там это все признают как данность и даже норму.

Также полное совпадение.

3. Насильственное удержание власти. Тут спорить могут только люди, категорически отрицающие реальность. Политические репрессии всегда были важным элементом беларуского режима. Тут мы идем на все возможные рекорды: большинство кандидатов в президенты, арестованные ещё до объявления результатов выборов (2010), 7500 задержанных за три дня (это 0,08% населения страны), которых пришлось размещать даже в колониях и ЛТП (2020 год), второе место в Европе (после России) по количеству заключенных на душу населения, 266 политзаключенных за период правления Лукашенко. Список можно продолжать долго, не будем доказывать очевидное.

Полное совпадение.

4. Крайний национализм и расизм. Формально наши власти выступают против него. Есть множество законов, преследующих свастики и разжигание межнациональной розни. Но если мы будем отталкиваться от высказываний Лукашенко то будем иметь несколько другую картину. Кроме упомянутой выше похвальбы Гитлеру вспомним высказывания о евреях:

«Если вы были в Бобруйске, вы видели, в каком состоянии город? Страшно было зайти, свинушник был. Это в основном еврейский был город, вы знаете, как евреи относятся к месту, где они живут»

«Всех евреев взять под контроль».

О неграх:

«Чернокожие, желторотые».

Во всём цивилизованном мире такого рода уничижительные высказывания трактуются как расизм и антисемитизм.

В копилку таких высказываний я бы отнес и фразу про то что «беларусы это русские со знаком качества». Попытка поделить людей на уровни качества по признаку национальности как бы говорит о том, в какой парадигме вообще мыслит автор такого высказывания. Это фашистская парадигма.

Отдельно следует сказать про практики МВД. При декларируемом антифашизме они подвергают системному прессингу национальные диаспоры и мигрантов, криминализуя и маргинализуя эти группы населения. Этому есть множество примеров. Фактически МВД РБ можно целиком назвать организацией фашистского типа на службе государства. Более подробно я развернул этот вопрос в своём видео “Міліцыя і нацызм” . Рекомендую посмотреть

В общем, можно сказать, что расизм или крайний национализм не являются целенаправленной политикой беларуского государства, но периодически демонстрируются госорганами на уровне репрессивных практик и самим Лукашенко на уровне риторики.

Так что здесь совпадение признаков можно охарактеризовать как «частичное».

5. Культ войны и внешняя агрессия. Важным элементом госидеологии всегда было отрицание войны. На риторике о «мирном небе» (в противоположность «воюющей Украине») строилась вся госпропаганда последних лет.

Но последние недели всё начало меняться. Перекидывание войск к западным границам, и прозрачные намёки на войну с Литвой и Польшей при полном отсутствии каких-бы то ни было агрессивных действий с их стороны говорит о том, что в минуты существенной опасности режим готов обратиться если не к военной агрессии, то к агрессивной милитаристской риторике в отношении соседей.

Здесь также — частичное совпадение признака.

Таким образом у режима Лукашенко из 5 признаков фашизма имеем полное совпадение 3 и частичное совпадение 2.

Теперь о гражданском обществе.

1. Вся риторика гражданского общества и протестов построена на отрицании сильного государства. Люди хотят честных выборов, прозрачности власти, подотчетности чиновников. Меньше вертикали, больше горизонтали. Собственно, именно за это госпропаганада обвиняет сторонников перемен в желании «разрушить государство» (в их понимании подконтрольность власти равнозначна её разрушению — что ж, они не так уже и не правы). Так что по этому признаку мы — полный антипод фашизма.

2. Протестующие не хотят поставить на место Лукашенко нового диктатора. Нигде в их заявлениях или действиях нет ничего, что говорило бы о подобных желаниях. Часть протестующих вообще выступает за парламентскую республику, часть — анархисты — против всякого государства. Даже сама госпропаганда утверждает образ Тихановской как «слабой женщины».

По этому признаку тоже — полное несовпадение.

3. По насильственному удержанию власти и подавлению инакомыслия говорить что-то сложно, потому что на сегодня у оппозиции\гражданского общества нет этой самой власти.

Но можно поставить вопрос иначе: насколько терпимо протестующие относятся к представителям разных идей и течений в своих рядах сегодня?

А ряды протестующих представлены представителями абсолютно разных идеологий: либералы, националисты, анархисты и даже коммунисты, сторонники «дружбы с Россией» и сторонники интеграции в ЕС. Католиги, кротестанты, православные, а рядом с ними – ЛГБТ. И пока никаких серьезных столкновений между этими группами не было, максимум вялые срачи в телеграм-чатиках и то, не по идеологическим вопросам, а по тактическим.

Совпадение отсутствует.

4. Крайний национализм и расизм. Это то, в чем чаще всего обвиняют протестующих. Долго напрягая память, вспоминая все увиденные фото с протестов, я пытался найти хоть один (!) шовинистический\расистский плакат или кричалку у протестующих. Не нашел и не вспомнил. Максимум что пришло на ум — плакат «Расія — гаўно!» на одном из протестов против интеграции ещё в 2019. И то, замечу, этот плакат многие подвергли критике за грубость.

Есть ли среди протестующих сторонники ультраправых идей и фашизма? Да, безусловно есть. Потому что, как я писал выше, на участников протеста не налагаются идеологические ограничения. Приходят туда и ультра-националисты из КХП-БНФ, и правые футбольные фанаты. Никто не может им этого запретить, равно как и потребовать на входе справку об идеологической чистоте.

Но — самое главное — эти люди приходят поддержать общие требования протестующих. Они не актуализируют собственной политической повестки (лозунги, требования и т. п.) и уж тем более не идёт и речи о её навязывании протесту. Не было и нет на митингах ультраправой символики. Как бы Лукашенко не фантазировал о «потретах Гитлера» и свастиках, но их нету на митингах, нету вообще и никогда не было.

Ну и по численности. Сколько их — ультраправых протестующих? Даже если всех их сгрести в кучу и очень сильно обобщить, по всей Беларуси едва ли получим несколько сотен человек, и то это с огромной натяжкой. На фоне 200-300 тысяч на улицах это капля в море. За приверженцами других идеологий, главным образом либерализма, явный перевес. Ну а большинство протестующих, очевидно, составляют люди вообще без явных идеологических предпочтений, что абсолютно естественно для любого массового протеста.

В общем, по этому пункту также несовпадение в главном.

5. О милитаристской агрессии говорить даже не приходится, потому что у протестующих, в отличие от власти, вообще нету оружия, и они при всём желании не могут грозить соседним странам. Зато мы видим на протестах не только БЧБ, но и официальные флаги (подчеркнуто примирительный жест, в противовес угрозам гражданской войной от Хренина), флаги Украины, Израиля, России, Евросоюза и др.

По этому пункту вновь, не просто несовпадение, а полное противоречие.

Таким образом, что мы видим: из 5 признаков фашизма гражданское общество\оппозиция набрало 0. Лишь в одном признаке мы видим мизерное сходство — нужно признать что среди протестующих есть небольшой процент ультранационалистов, которые при этом вообще не влияют на повестку и тон протеста.

Государство же, а равно и его сторонники, из 5 признаков собрали 3 — с полным совпадением и 2 — с частичным.

Комментарии тут излишни. Остаётся только один вопрос: так на основании чего государственная пропаганда продолжает причислять нас к фашистам? Если отбросить эмоциональную шелуху (и очевидный абсурд, вроде этого https://youtu.be/_aZK899fweM ) в сухом остатке останется БЧБ-флаг. Его использовали коллаборанты во Вторую мировую, а значит каждый кто ходит под этим флагом тоже фашист!

Этот аргумент ничтожен по трём причинам:

а) Определяя суть явления, мы должны смотреть на содержание а не на форму. Содержание я описал выше: ничего общего с фашизмом носители БЧБ-флага не имеют. Форма же вторична. Кусочек ткани определённого человека над головой не способен изменять мысли и ценности, его ношение не делает человека фашистом, человека делает таковым система взглядов в голове.

б) Я бы ещё мог понять этот аргумент, если бы БЧБ-флаг был придуман коллаборционистами. Но он был разработан инженером Клавдием Дуж-Дужевским в 1917 году, а неофициально использовался студентами-беларусами ещё раньше. Поэтому употребление флага со 103-летней историей на протяжении 3 (!) лет небольшой группой коллаборационистов никоим образом не бросает тень на флаг в целом.

Я уже молчу про то, что пользуясь такой логикой, можно было бы предать анафеме практически все национальные флаги постсоветских республик, ну и, конечно же, российский триколор, активно использовавшийся власовцами.

в) Каждый символ имеет смысл только в конкретной исторической обстановке. Следует смотреть не на то, кто стоял под этим флагом 80 лет назад, а на то, кто стоит под ним сейчас.

Таким образом все разговоры о том что БЧБ это «фашистский флаг» – не более чем эмоциональная манипуляция (см. начало поста), призванная пробудить в человеке худшие ассоциации в обход разума, здравомыслия и исторических знаний.

Я не рассчитываю, что все изложенные мной выше аргументы переубедят ябатек. Переубедить аргументами можно только тех, кто руководствуется фактам и логикой. Сегодняшние сторонники Лукашенко живут либо циничным интересом (всё понимают, но защищают режим, потому что он даёт им блага), либо эмоциями и иррациональной симпатией. Как я уже писал, у ябатек нет идеологии и политической программы, они живут в дискурсе постправды. Если тебя приперли к стенке фактами, просто отрицай их и называй фейком. У этих людей нет системного мышления, у них в головах прекрасно уживаются взаимоисключающие тезисы: «Россия заслала к нам вагнеровцев — Россия за нас!», «Все змагары фашисты — все змагары за гей парады!», «У нас ещё какая демократия! — правильно, батька, души эту оппозицию!» и так далее.

Поэтому все выше написано для того, чтобы каждый из сторонников перемен мог понимать суть конспирологического мышления и устройство той машины постправды, которой власть ведёт с нами информационную войну. Их оружие — это невежество. А у нас же знание — сила.

А фашизм действительно не пройдёт.

Знакавая падзея: прайшоў першы суд па крымінальным артыкулам за пратэсты ў перыяд выбарчай кампаніі. Маладзечнаўцы Уладзіслаў Еўсцігнееў і Павел Пескоў атрымалі [1] па тры гады за патасоўку ў Маладзечна, дзе спужаны АМАПавец схапіўся за ствол, як толькі яго штурхнулі. Пашкоджанні, атрыманыя карнікам: ранка на калене і на локце і парваныя нагавіцы.

Не тое каб падобны прысуд быў непрадказальным. Святаславу Барановічу, які надаваў у твар ціхару на Маршы Нетунеядцаў у 2017 годзе, таксама далі 3 гады (дарэчы, праз тыдзень ён вызваляецца [2]). Тут мы бачым, што ўлада канчаткова сцвердзілася ў падаўленні грамадскага непавінавання згодна з максімальна жорсткім сцэнарам: “Кожны, хто падняў руку на міліцыянта, будзе знойдзены і пакараны” – завярае Караеў. Тым самым яны спрабуюць сцвердзіць статус карніка, як прадстаўніка найвышэйшай касты, дотык да якога без яго дазволу ёсць парушэннем і замахам на саму сакральную сутнасць улады. А сябе ў чарговы раз ставяць над законам, дэманстратыўна паказваючы: мы можам біць, здзеквацца, запіхваць дручок у горла і гвалціць. А ты, калі ўдумаеш чыніць гэтаму адпор, атрымаеш тры гады.

Агулам, гэтая нечысць робіць усё, каб кожны пратэстоўца падумаў і вырашыў: ну тады і мне аглядвацца на закон болей не мае сэнсу.

Жорсткасць пакарання прымушае ўзгадаць нядаўнюю “маскоўскую справу”, дзе людзей цягнулі ў СІЗА і ўзбуджалі крымінальныя справы за такія ж пусцяковыя “траўмы”, і рэзананснае абвінавачванне за кінуты ў росгвардэйца пластыкавы кубак (чалавека хацелі судзіць за масавыя беспарадкі). Дык вось нават у беззаконнай Расіі Сяргея Абанічава, які кінуў гэты злашчасны кубачак, вызвалілі з СІЗА, пракуратура перад ім выбачылася і цяпер ён патрабуе кампенсацыю за незаконнае ўтрыманне пад вартай. Гэта гаворыць аб тым, што наш рэжым цяпер нашмат горшы за расейскі.

Увогуле ж, не думаю, што тактыка запужвання і дэманстратыўна вялікіх тэрмінаў за адпор карнікам прынясе свой плён. Чаму? Бо, па-першае, абсалютная большасць людзей, якія чынілі адпор мянтам, не былі і не будуць знойдзены, негледзячы на ўсё надзіманне шчокаў Караевым. А па-другое, што карная функцыя закона дзейнічае толькі супраць людзей у здаровым розуме, якія кіруюцца халодным разлікам. Калі ў цябе на вачох карнікі збіваюць жанчыну ці калі за тваёй спінай сотні разгняваных людзей, з якімі ты можаш чыніць справядлівасць тут і цяпер, – ты прымяняеш гвалт проста таму, што ў гэты момант ты не думаеш аб артыкулах КК. І ніхто аб іх не думае. У спакойным стане ніхто не будзе біць міліцыянта. А калі ўжо б’юць, то не ў тым стане, калі табе ёсць справа да магчымых наступстваў.

Гэта як са смяротным пакараннем. Ягоныя прыхільнікі лічаць, што перспектыва быць расстраляным стрымлівае людзей ад цяжкіх злачынстваў. Але статыстыка гэта не пацвярджае. Проста забойцы або ўпэўненыя, што іх не знойдуць, або забіваюць у тым стане, калі ім усё адно.

Цяпер да практыкі. Як можна пазбегнуць новых вязняў у падобных сітуацыях:
1. Маскі і яшчэ раз маскі. А таксама галаўны ўбор. Ён істотна ўскладняе ідэнтыфікацыю асобы.
2. Калі вы зрабілі нешта падобнае, запарцеся бяспекай з першых хвілінаў. Сыдзіце з вуліцы, дзе ёсць камеры. Не гаварыце ні аб чым па тэлефоне. Па магчымасці хутчэй змяніце адзенне.
3. Калі вы знялі тое, што адбылося, на відэа, СПЯРША, чым камусьці высылаць, – замажце твары на відэа. Не можаце замазаць – не высылайце ўвогуле нікому, выдаліце з тэлефона і прайдзіцеся па пустым месцы прогай iShredder. Іьлвіная доля абвінавачаных па такіх справах атрымліваецца акурат з матэрыялаў, сабраных у адкрытых крыніцах.

Ну і самае галоўнае на сёння – не забывайцеся падтрымліваць вязняў і іх родных. Гэта героі новай Беларусі, іхнія імёны мусяць гучаць паўсюль, іх блізкія не павінны жыць у нестачы. На жаль, праваабаронцы маюць праблемы з прызнаннем такіх людзей палітвязнямі – бо фармальна Уладзіслаў Еўстыгнееў і Павел Пяскоў прымянілі гвалт. Але мы мусім выдатна засвоіць – гэта нават не палітвязні. Гэта ваеннапалонныя, што змагаліся супраць акупацыйнай адміністрацыі.

[1] – https://www.svaboda.org/a/30864483.html (https://www.svaboda.org/a/30864483.html)
[2] – https://t.me/belarus_abc/278 (https://t.me/belarus_abc/278)

Беспрэцэдэнтны фінт з патаемнай інаўгурацыяй азначае, перадусім, што асабістая бяспека для Лукашэнкі цяпер важнейшая за ўсё: легітымнасць, міжнароднае прызнанне, медыйную карцінку і імідж. Уласна, што перашкаджала абвясціць аб інаўгурацыі зарана, хаця б за дзень? Ці абвесціць дату, а месца сказаць, прыкладам, за гадзіну? Ачапіць прастору сілавікамі і прыляцець/уляцець на верталёце? Нічога. Ну, была б яшчэ адна акцыя пратэсту, магчыма, невялікія сутыкненні, але інаўгурацыя б адбылася, фармальнасці былі б захаваныя, і не было б такой ганьбы і прыніжэння.

Аднак, пэўна, тыя, хто фармуе карціну света Лукашэнкі, дакладваюць яму, што горад поўны тэрарыстамі, экстрэмістамі і агентамі замежных спецслужбаў, якія днямі і начамі плануюць узброенныя захопы ўлады. Адсюль і такі гіпертрафаваны страх за сваё жыццё. Дарэчы, гэта яшчэ адзін аргумэнт на карысць таго, што ўсе гэтыя размовы пра “буду адстрэльвацца да апошняга патрона” і “гатовы ісці да канца” – не болей за бравады альфа-самца, спроба напужаць суперніка павышэннем ставак, гістэрычны лямант і вылупленыя вочы. Аб такой мадэлі паводзінаў я ўжо пісаў раней [1].

У рэальнасці ўчорашнія паводзіны Лукашэнкі – гэта НЕ паводзіны моцнага лідара, якому пляваць на апанентаў і які гатовы рызыкаваць дзеля ўлады. Гэта паводзіны параноіка, які не ўпэўнены ні ў кім, у тым ліку ва ўласнай вертыкалі. Цяпер мы назіраем, як гадамі выбудоўвальны вобраз “моцнай рукі”, “бацькі”, які “ўсех пастроіць можэт” і “ўсех другіх пакручэ” раствараецца, нібы яго і не было. Броневыя камізэлькі на публічных выступах, бегатня з аўтаматам па пустых вуліцах, патаемная інаўгурацыя… Адчуваю, далей будзе яшчэ цікавей. Варта памятаць, што менавіта на гэтым аўтарытэце, на паказной смеласці і ўпэўненасці ў сабе трымаўся ўсе гэтыя гады імідж не толькі самога Лукашэнкі, але і рэжыма. Няма гэтага стрыжня – не можа быць і рэжыма.

Многія могуць задаць пытанне: але чаму ж тады Лукашэнку працягвае падтрымліваць вертыкаль і асабліва сілавікі, для якіх, здавалася б, гэты імідж крытычна важны? Дапушчу, што, хутчэй за ўсё, мяркуючы так, мы моцна пераацэньваем маральна-ідэйны складнік матывацыі сілавікоў. Прасцей кажучы, яны падтрымліваюць Лукашэнку з іншых прычынаў. Увесь мой досвед болей-меней нефармальнага стасавання з карнікамі пацвярджае, што ў абсалютнай большасці з іх стрыжнем матывацыі з’яўляецца матэрыяльная зацікаўленасць. Усё вельмі проста: яны атрымліваюць на гэтай працы столькі грошаў, колькі пры іх здольнасцях і кваліфікацыі яны не будуць атрымліваць анідзе. Ім болей некуды ісці. А цяпер яшчэ і страшна – бо пазбаўляешся аховы Сістэмы. Пакуль што плоцяць адносна нядрэнныя грошы, ёсць жытло й ільготы, дзеля гэтага можна і патрываць агіду да аб’екта тваёй аховы, пагатоў, што падаўляць асабістыя пачуцці і маральныя інстынкты навучылі яшчэ ў першыя гады службы. Так што цалкам паверу, што большасць слабавікоў зневажае Лукашэнку, але служаць яму і будуць працягваць служыць, пакуль гэта будзе для іх:

а) Адносна бяспечна фізічна
б) Дастаткова карысна матэрыяльна

Пры тых жа чынніках яны спакойна і без мітусні працягнуць служыць Ціханоўскай, негледзячы што яна “слабая жанчына”, “хатняя гаспадыня”, што яна “за Гейропу” і таму падобнае. Паверце, ідэйных сярод іх практычна няма. Гэта людзі-інструменты. А гэта яшчэ адзін аргумент на карысць таго, што пасля перамогі дачыненні грамадства і сілавых структураў, а таксама падыход да забеспячэння бяспекі грамадзяніна мусіць быць у корні перагледжаны.

[1] – https://www.facebook.com/happymikola/posts/1260721310945558 (https://www.facebook.com/happymikola/posts/1260721310945558)

Увогуле, абсмоктваць словы мужчынаў у пінжаках, якія ўяўляюць сябе гаспадарамі жыцця праз тое, што іх часта паказваюць па тэлевізары, вышукваць у іх выказваннях, жэстах і позах схаваныя сэнсы і патаемныя намёкі я не вельмі люблю. На маю думку, гэты занятак запэўнівае мужчынаў у пінжаках у той думцы, што яны правяць светам і гісторыяй, што на самой рэчы не так.

Але ўсё ж момант патрабуе некалькіх заўвагаў наконт дапамогі Лукашэнку ад Пуціна ў 1,5 мільярды.

Ужо ўсе нашыя аналітыкі напісалі, што дадзеная сума мізэрная па мерках сённяшніх патрэбаў Лукашэнкі. 1,5 млрд – гэта грошы, якія Нацбанк траціць у месяц толькі на падтрымку валютнага курса (!). І, як правільна было заўважана, гэтыя паўтары мільярды пойдуць толькі на рэфінансавання цяперашняй пазыкі. Так што ніякай “раздачы пуцінскіх грошаў амапаўцам” не будзе. Гэта грошы на пазбег дэфолта. Дэфолт Беларусі Пуціну некарысны – хто б тут не быў прэзідэнтам.

Другі момант, на які мала звернулі ўвагу – гэта тое, што “сілавы рэзерв”, закліканы дэманстраваць падтрымку Лукашэнку, будзе адведзены [1] ад беларускіх межаў. Я б сказаў, гэта сімвалічна важны жэст, і наўрад ці ён адпавядае жаданню Лукашэнкі.

І яшчэ цікавы званочак: беглага з Беларусі ў РФ следчага Андрэя Астаповіча ФСБшнікі, фактычна, не перадалі [2] беларускім сілавікам.
Аднаго са збеглых у РФ, яшчэ да выбараў, удзельніка “Страны для жизни” (ён здаўся ФСБшнікам на мяжы) таксама не сталі выдаваць у Беларусь.

Выпадкі былі досыць беспрэцэдэнтнымі: раней супрацоўніцтва было безумоўным.

Пагэтаму вяртаемся да ўсё той жа парадыгмы: разбірацца з існымі праблемамі толькі нам самім. Нашыя нядзельныя маршы і штодзённая самаарганізацыя маюць куды большае значэнне для Беларусі, чым усе размовы вусатага з невусатым.

[1] – https://www.rbc.ru/politics/14/09/2020/5f5fb0f29a794706403f1142
[2] – https://reform.by/163692-bezhavshij-iz-belarusi-sledovatel-avtoritet-vseh-silovyh-struktur-unichtozhen

Надоечы Галоўнае упраўленне па барацьбе з арганізаванай злачыннасцю і карупцыяй адмецілася і зарабіла сабе імя на вякі. Калі раней іх ненавідзелі толькі футбольныя заўзятары, анархісты і блогеры, то зараз справядліва ненавідзець будзе ўся краіна. Малайцы, стварылі сабе імідж 🙂

Яшчэ нядаўна я пісаў падрабязны лангрыд [1] аб структуры падраздзяленняў і метадах іхняе працы, у асаблівасці са студэнтамі. А цяпер трымайце ўсяго чатыры факты аб бандзе, што арудуе ў цэнтры Мінска пад прыкрыццём колішняга прэзідэнта.

1. Падчас ператрусаў на кватэры ў анархістаў у 2017 годзе супрацоўнікі ГУБАЗіК скралі [2] 500 еўра. Заяву аб гэтым следчыя ворганы праігнаравалі.

2. На судох па рэзананснай “справе Вілюгі” (найбуйнейшага наркабарона апошніх гадоў) высветлілася, што доўгія гады ён быў паведамляльнікам ГУБАЗіК. На судзе неадначасова гучалі заявы аб тым, што спецслужба кіравала наркатрафікам.

3. Старшыня 3-га падраздзялення ГУБАЗіК (па барацьбе з экстрэмізмам) Міхаіл Бедункевіч [3] пачынаў службу ў ворганах лагерным операм.

4. ГУБАЗіК заўсёдны фігуруе ў справах аб карупцыі. Згодна з узгаданай вышэй “справай Вілюгі” на 8 гадоў быў асуджаны супрацоўнік ГУБАЗіК Канстанцін Дзенісевіч. У студзені 2017-га года старэйшы оперупаўпаўнаважаны 2-га адзелу 3-га ўпраўлення ГУБАЗіК Станіслаў Якіменка (і зноў антыэкстрэмісцкі адзел!) скраў з сейфа калегі 270 000 даляраў і збег у Румынію. У студзені 2020-га, усяго праз месяц пасля звальнення, быў затрыманы колішні намеснік старшыні ГУБАЗіК Уладзімір Ціхіня – вінавацілі ў атрыманні хабару па “цукровай справе”. Прасядзеўшы ў “Амэрыканцы” 8 месяцаў, выйшаў на волю.

Будзе дарэчным адзначыць, што бязмежная сквапнасць губазаўцаў – гэта адметная рыса, якая адрознівае іх нават ад іншых міліцыянтаў. І гэта бандафармаванне працуе на нашыя падаткі. Колькі гэта будзе доўжыцца – залежыць ад нас саміх.

[1] – https://t.me/MikolaDziadok/4248

[2] – https://pramen.io/ru/2017/09/rytsari-bez-straha-i-upreka-militsionery-ukrali-dengi-telefony-i-tehniku/

[3] – https://t.me/MikolaDziadok/3463

У сувязі з учорашней бандыцкай выхадкай карнікаў і шараговымі жорсткімі затрыманнямі людзі пачалі пісаць: “Закліч да стварэння дружынаў!” Заклікаць рабіць тое, у чым не ўдзельнічую сам, я наўрад ці маю маральнае права. Але праблему гвалту карнікаў патрэбна неяк вырашаць, і ў людзей відавочны попыт на гэтае вырашэнне.

У нашай сітуацыі ёсць некалькі вымярэнняў. Калі б праблема была толькі ў фізічнай сіле (пабіць быкоў на вуліцы), мы б хутка яе вырашылі. Гледзячы на ўчорашніх клоунаў з ГУБАЗіК, магу з абсалютнай упэўненасцю заявіць: 20 фанатаў з асновы МТЗ-РІПА раскаталі б іх за паўхвіліны (не дарма ж мянты з такой жорсткасцю расправіліся з футбольнымі хуласамі ў 2014-2015 гадох). І дручкі б гэтых гопнікаў не ўратавалі. Наколькі ведаю ад людзей, што ўдзельнічалі 9-11 ліках, практычна паўсюль, дзе ў карнікаў скончваліся светлашумавыя гранаты, яны адграбалі і збягалі нават ад неарганізаванага натоўпу.

Але праблема ў тым, што апрача быкоў з дручкамі, у карнікаў пакуль ёсць функцыйны следча-судовы апарат, мноства камераў па ўсіх гарадох, а таксама магчымасць з вялікай імавернасцю затрымліваць на вуліцы тых, каго яны хочуць. Гэта значыць, што ў выпадку арганізаванага сілавога супраціву, яны змогуць з часам вылічыць як мінімум частку людзей, якія ўчынілі гэты супраціў, і пасадзіць іх. Нагадаю, што сёння па артыкулах 293 і 364 КК РБ сядзяць пад следствам самае малае 120 чалавек. Калі карнікі змогуць выбіць з нашых шэрагаў яшчэ 100-200 самых смелых і рашучых, гэта, мякка кажучы, не найлепшым чынам скажацца на дынаміцы пратэстаў. Варта таксама разумець, што любая такая дружына, будзячы выведзенай на вуліцы ва ўсім сваім абмундзіраванні: шлемы, дручкі, накаленнікі, тут жа прыцягне ўвагу карнікаў і забяспечыць сабе затрыманне.

Мы маем справу з апаратам, які падрыхтаваны эскаляваць гвалт па-максімуму – ажно да забойстваў. “Прабіць” звычайны АМАП без экіпіроўкі магчыма. Цяжкіх са шчытамі – складаней, але таксама магчыма. Але што могуць масы пратэстоўцаў супрацьпаставіць гумавым кулям ці баявой зброі? Пакуль нічога. Хіба разлічваць, што не будзе аддадзены загад на іх прымяненне праз палітычныя рызыкі.

Калі ўзяць нядаўнія гістарычныя прыклады, калі грамадства адбірала ў дзяржавы функцыю забеспячэння бяспекі, то мы пабачым, што ва ўсіх выпадках гэта адбывалася, калі дзяржава слабела ці ўвогуле знікла. Падчас рэвалюцыі ў Сірыйскім Курдыстане курды скарысталіся баямі між FSA (Вольным сірыйскім войскам) і SAA (войскам АСАДА), вакуумам улады, каб узброіць сваіх хаўруснікаў, якія дагэтуль былі ў падполлі. Ва Украіне на пачатку 2014 году дзяржава пару месяцаў увоге знаходзілася ў паралічы: міліцыя не ездзіла на выклікі, таму стварыць дваравыя, квартальныя і гарадскія дружыны не сталася складаным. Апрача ўсяго, у кіяўлян 4 месяцы было бяспечнае месца – сам Майдан, дзе яны маглі спакойна арганізоўвацца і трэнавацца. У нас такіх прывілегіяў няма: дзяржаўны апарат, хоць і з перабоямі, але па-ранейшаму выконвае сваю карную функцыю.

Што магло б спрацаваць у такой сітуацыі? У нас ёсць два асноўныя козыры: лікавая перавага і прысутнасць. То ж бо то з аднаго боку, нас амаль заўжды болей, чым карнікаў, а з іншага – мы можам аператыўна сачыць за іх перамяшчэннем у рэальным часе, т.як нашыя вочы – увесь горад. А яны за намі – не. Развітая сістэма маніторынгу (сетка чатаў, спецыяльныя групы валанцёраў, інтэрактыўная мапа) і здольнасць спрытна збірацца ў адным месцы па сігнале, маглі б збянтэжыць карнікаў і моцна знізіць іхняю эфектыўнасць. Прыязджае бусік карнікаў на выклік: ім даклалі, што ў двары 20 чалавек. Пакуль яны прымаюць выклік і дабіраюцца да месца – там ужо 100 чалавек, і людзі працягваюць прыходзіць. Счэпка і зрыванне маскаў не дазволяць зусім пазбегнуць затрыманняў, але дазволяць зрабіць кожнае з іх максімальна доўгім і стрэсавым для карнікаў. І пры гэтым пазбегнуць простага гвалту, каб не падстаўляць сябе пад артыкул. Цяпер людзі такім чынам адбіваюць сваіх ужо амаль паўсюль. Учорашнія відэа з Віцебску і Гродна паказалі, што калі людзей шмат і яны арганізаваныя, шанцы на затрыманне зніжаюцца ў шматкроць. Узгадайце: у Мінску пацукі ўчора пачалі біць людзей у асноўным калі народ пачаў разыходзіцца.

Такім чынам, мы маем дылему: стварэнне дружынаў, якія будуць адказваць гвалтам на гвалт, справакуе эскалацыю, у якой мы можам і не перамагчы, і якая з большай верагоднасцю знізіць колькасць удзельнікаў пратэста (узгадаем, што найвялікшыя мітынгі збіраліся выключна ў мірным фармаце). Але і ігнараванне гвалту сілавікоў – таксама не варыянт; пратэст мусіць абараняць сябе.

Мне падаецца, што выхад можа быць знойдзеным праз практыку і пошук новых падыходаў. Выніковага рашэння я пакуль не маю. Але, можа быць, для пачатку варта хлопцам і дзяўчынам, каторыя жадаюць стварыць дружыны, запісацца ў спартовую залу? Да таго ж і аднадумцаў знойдзеце. Можа быць, на навамодных дваравых тусах варта, акрамя паядання пячэнак і танцаў (што, вядома, таксама трэба), пачынаць адпрацоўваць счэпкі і затрыманні? Не, гэта не падрыхтоўка да масавых беспарадкаў, а звычайная спартовая гульня ???? Можа быць, пара паказаць сябе тым сотням звольненых сілавікоў? Ці пачаць самім рыхтаваць людзей, якія падрыхтаваныя да заняткаў абароны нашых кварталаў (хаця б, для пачатку маніторынгам сілавікоў і каардынацыяй аператыўных сбораў) на прафесійнай аснове – у лік грамадства? Можа, варта пачынаць дэзактываваць відэакамеры, што выкарыстоўваюць карнікі для сачэння за людзьмі, а ў дадатак пазбаўляць іх доступа да дадзеных камер, якія таварыствы ўсталёўваюць у сваіх пад’ездах? Варыянтаў шмат, што з гэтага дасць эфект для нашай рэвалюцыі, пакажа толькі арганізаваная практыка.

В связи с вчерашней бандитской выходкой карателей и очередными жесткими задержаниями люди стали писать: “призови к созданию дружин самообороны!” Призывать делать то, в чем не участвуешь сам, я вряд ли имею моральное право. Но проблему насилия карателей необходимо как-то решать, и у людей очевиден запрос на это решение.

У нашей ситуации есть несколько измерений. Если бы проблема была только физической силе (побить быков на улице), мы бы её быстро решили. Глядя на вчерашних клоунов из ГУБОПиК, могу с полной ответственностью заявить: 20 фанатов из основы МТЗ-РИПО раскатали бы их за полминуты (не зря ведь менты с такой жестокостью расправились в футбольными хулсами в 2014-2015 годах). И дубинки бы этих гопников не спасли. Насколько знаю от людей, участвовавших 9-11 числа, практически повсеместно, где у карателей заканчивались светошумовые гранаты, они отгребали и убегали даже от неорганизованной толпы.

Но проблема в том, что помимо быков с дубинками у карателей пока есть функционирующий следственно-судебный аппарат, множество камер по всем городам, а также возможность с большой вероятностью задержать на улице того, кого они хотят. Это значит, что в в случае организованного силового отпора они смогут со временем вычислить как минимум часть людей, чинивших этот отпор и посадить их. Напомню, что сегодня по статьям 293 и 364 УК РБ сидят под следствием самое малое 120 человек. Если каратели смогут выбить из наших рядов ещё 100-200 самых смелых и решительных, это, мягко говоря, не лучшим образом скажется на динамике протестов. Стоит также понимать. что любая такая дружина, будучи публично выведенная на улицы во всем обмундировании: шлемы, дубинки, наколенники, тут же привлечет внимание карателей и обеспечит себе задержание.

Мы имеем дело с аппаратом, который готов эскалировать насилие по максимуму – вплоть до убийств. “Пробить” обычный ОМОН без экипировки можно. Тяжелых со щитами – сложнее, но тоже можно. Но что могут массы протестующих противопоставить резиновым пулям или боевому оружию? Пока ничего. Лишь рассчитывать, что не будет отдан приказ на их применение из-за политических рисков.

Если взять недавние исторические примеры, когда общество отбирало у государства функцию обеспечения безопасности, то мы увидим что во всех случаях это происходило, когда государство слабело или вовсе исчезало. Во время революции в Сирийском Курдистане курды воспользовались боями между FSA (Свободной сирийской армией) и SAA (армией Асада), вакуумом власти, чтобы вооружить своих сторонников, до того бывших в подполье. В Украине в начале 2014 государство пару месяцев вообще находилось в параличе: милиция не ездила на вызовы, поэтому создать дворовые, квартальные и городские дружины не составило труда. Кроме того, у киевлян 4 месяца было безопасное место – сам Майдан, где они могли спокойно организовываться и тренироваться. У нас таких привилегий нет: государственный аппарат, хоть и с перебоями, но по-прежнему исполняет свою карательную функцию.

Что могло бы сработать в такой ситуации? У нас есть два основных козыря: численный перевес и присутствие. То есть с одной стороны, нас почти всегда больше, чем карателей, с другой, мы можем оперативно следить за их перемещениями в реальном времени, т.к. наши глаза — весь город. А они за нами – нет. Развитая система мониторинга (сеть чатов, специальные группы волонтёров, интерактивная карта) и навык быстро собираться в одном месте по сигналу могли бы обескуражить карателей и сильно снизить их эффективность. Приезжает бусик карателей по вызову: им доложили, что во дворе 20 человек. Пока они принимают вызов и добираются на место – там уже 100 человек, и люди продолжают подходить. Сцепка и срывание масок не позволят совсем избежать задержаний, но позволят сделать каждое из них максимально длительным и стрессовым для карателей. И при этом избежать прямого насилия. чтобы не подставлять себя под статью. Сейчас люди таким образом отбивают своих уже почти повсеместно. Вчерашние видео из Витебска и Гродно показали, что когда людей много и они организованы, шансы на задержание снижаются многократно. Вспомните: в Минске крысы вчера стали бить людей в основном когда народ уже стал расходится.

Таким образом, мы имеем дилемму: создание дружин, которые будут отвечать насилием на насилие, спровоцирует эскалацию, в которой мы можем и не победить, и которая с большой вероятностью снизит количество участников протеста (вспомним, что наибольшие митинги собирались в исключительно мирном формате). Но и игнорирование насилия силовиков – тоже не вариант; протест должен защищать себя.

Мне кажется, что выход может быть найденным через практику и поиск новых подходов. Готовых решений у меня пока нет. Но, может быть, для начала стоит пацанам и девушкам, которые хотят делать дружины, записаться в спортзал? Заодно и единомышленников найдёте. Может быть на новомодных дворовых тусах стоит, кроме поедания печенок и танцев (что, конечно, тоже нужно), начинать отрабатывать сцепки и задержания? Нет, это не подготовка к массовым беспорядкам, а обычная спортивная игра 😉 Может быть пора показать себя тем сотням уволившихся силовиков? Или начать самим готовить людей, готовых заниматься защитой наших кварталов (хотя бы, для начала, мониторингом силовиков и координацией оперативных сборов) на профессиональной основе — за счёт общества? Может пора начинать дезактивировать видеокамеры, использующиеся карателями для слежки над людьми, а заодно лишать их доступа к данным камер, которые товарищества устанавливают у себя в подъездах? Вариантов много, что из этого даст эффект для нашей революции, покажет лишь организованная практика.

Недавно пришла интересная новость: бунтующими студентами занялось Главное управление по борье с организованной преступностю и коррупцией (ГУБОПиК). Активистку студенческого движения с Журфака БГУ втолкали в кабинет [1] ГУБОПиК, где провели традиционную “беседу” с угрозами и запугиванием. К студентам МГЛУ отправили [2] подполковника ГУБОПиК Алексея Бандаровича, который рассказал им о вреде экстремизма. Он же задерживал девушек с филфака БГУ.

ГУБОПиК состоит из 11 управлений (4 руководящих и 7 территориальных), в каждом по 4 отдела. Студентами, по-видимому, занимается 3-е управление “По противодействие экстремизму”. Хотя похоже, в эти революционные времена на этот фронт брошены и все остальные управления и отделы. Например, упомянутый выше Алексей Бандарович работает в отделе “По пресечению противоправной деятельности в органах государственной власти и управления” антикоррупционного управления. Согласитесь, далековато от студентов-экстремистов.

Почему ГУБОПиК? Тут стоит сказать, что изначально это ведомство было создано в 1992 году, в действительности для борьбы с организованным криминалом (которого тогда было немало). Тогда оно называлось УБОП. Мало кто знает, но у истоков его формирования после развала СССР стоял Юрий Захаренко. В 1997 году указом теперь уже бывшего президента структуру преобразовали в “Комитет по организованной преступности и коррупции” а в 2003-м в Главное управление по борьбе с организованной преступностью и коррупцией. По моей оценке, приблизительно с конца нулевых ГУБОПиК стал брать на себя ранее несвойственные ему функции, а именно политический сыск. Причин этому можно назвать две. Во-первых, общая консолидация авторитарного режима, вследствие чего структуры, ранее не участвовавшие в политических репрессиях (не только ГУБОПиК, но и налоговая, ДФР, деканаты университетов) стали это делать. Во-вторых, исчезновение организованной преступности, в силу чего управлению, чтобы не быть расформированным и продолжать показывать свою “нужность” высшему руководству страны, нужно было усиленно искать себе работу. Первые признаки этого появились в начале 2010-го, когда антиэкстремистский отдел, бывший ранее всего лишь отделом в 2-м управлении, вырос в самостоятельное Управление.

Работу в сфере антиэкстремизма найти оказалось несложно. До 2010 года в Беларуси относительно спокойно чувствовали себя околофутбольные группировки, движение анархистов и ультраправые. Предполагаю, правда, что ещё до этого были прессингу стали подвергаться религиозные и этнические общины, но об этом мы очень мало знаем. Любую неформальную политизированную молодежную группу можно при желании подать начальству в докладной записке, как огромное сборище максимально опасных экстремистов, готовящих теракты и беспорядки, преувеличить их число в десяток раз, добавить страшилки про иностранное финансирование — и вот тебе поле для работы.

После 2010 года в активную разработку были взяты анархисты, а в 2014-м – футбольные фанаты и ультраправые, также давление на анархистов усилилось многократно (начались превентивные задержания, получить уголовное дело стало легче лёгкого). По мере приближения к выборам сфера ответственности ГУБОПиКа распространилась на блогеров и их сообщества — так, в апреле-мае этого года они отработали Страну для жизни.

Почему именно ГУБОПиК, который должен заниматься вооруженными гангстерами и хитроумными коррупционерами, занялся студентами и вообще, львиной долей антиправительственных групп? Есть два ответа, простой и сложный. Простой состоит в том, что для режима в целом революционеры составляют куда бОльшую опасность нежели бандиты и коррупционеры. Потому как если криминал покушается лишь на долю пирога, который дербанят властьимущие, то революционеры хотят изменить статус кво, как таковой. Приоритет – с кем бороться первей – тут очевиден.

Сложный ответ в том, что, по видимому, из всей карательной системы только у ГУБОПиКа есть опыт борьбы именно со структурами. Ведь организация подразумевает распределение ролей, финансирование, конспирацию, внутренние правила поведения и т.п. И здесь отработанные за года на неформальных преступных группах навыки пригодятся наилучшим образом. Обычные РОВДшные опера не потянут эту работу в силу низкой квалификации, КГБ, по-видимому, предпочитает заниматься исключительно аналитической работой (ГУБОПиК стоит относительно их явно в подчинённой позиции, и поэтому очевидно что комитетчики будут склонны скидывать грязную “полевую” работу именно на них, а сами хотят отрабатывать “верхушку” вроде Бабарико). Получается, ГУБОПиК ближе всех по квалификации к этой теме.

В представлении спецслужбистов любая протестная активность есть результат действий кукловодов (местных или заграничных), руководствующихся шкурными интересами. У каждой группы несогласных обязательно есть лидер или лидеры, распределяющие роли и ништяки за участие в протесте, есть иерархия и финансирование. Люди, участвующие в протесте – либо оболванены лидером, либо также преследуют свои корыстные интересы. Нетрудно догадаться, что именно так в реальности устроены преступные группы. Опера переносили и будут переносить их устройство на группы революционеров (и пускай переносят, не будем их переубеждать). Теперь вы должны понимать, откуда эти фразы “заведи себе уже детей и не занимайся фигней” в адрес девушек-активистов или “ты это всё делаешь, чтоб свалить в Польшу” а также слова про “30 рублей за участие в митинге”. В их понимании человек, сознательно идущий на риск и лишения ради собственного достоинства либо рассчитывает получить за это профит либо безумен.

В общем, в этой ситуации плохой новостью для нас является то, что на подавление протестной активности масс брошен практически весь карательный аппарат, в том числе те, кто по идее вообще не должен этим заниматься. Стоит ожидать, что ГУБОПиК скоро займётся стачкомами, группами взаимопомощи и проектами по негосударственному образованию. Хорошей новостью является то, что у них катастрофически не хватает рук и, очевидно, сотрудников перекидывают с одного места на другое, чтобы тушить пожары, там где они кажутся наиболее опасными.

В реальности же ГУБОПиК не являются ни всемогущими ни супер-мотивированными. Эффективно (иногда) действовать против гражданского общества им помогает во-первых довольно большой ресурс (мент занимается реакционной работой 8-12 часов в день, не отвлекаясь ни на что другое, в то время как большинство протестующих делают революцию в свободное от работы и домашних дел время), во-вторых, поставленная система обучения и передачи опыта. Школа для контрреволюционеров, где они передают годами накопленный опыт новым сотрудникам – есть. Школы революционеров нету. Выводы делайте сами.

Про психологический портрет сотрудника ГУБОПиК поговорим как-нибудь в другой раз.

[1] https://spring96.org/be/news/99382

[2] https://t.me/studentyBY/3799

Казалось бы, до чего эффективно показало себя децентрализованное сопротивление, но по-прежнему мне пишут и пишут о том, что без лидеров протест сдуется, сольётся, разбежится, а вот появятся лидеры и всё будет класс.
Тут под лидерами очевидно имеется ввиду несколько символических фигур, которые, обладая властью над протестующими, будут указывать им, что делать, и они будут делать.

Что ж, следует признать, что протест с сильными и властными лидерами действительно имеет кое-какие плюсы. Например:

а) Быстрое принятие решений. Лидер сказал — остальные делают. Никаких шатаний.

б) Момент личной харизмы. Кого-то он может вдохновить и мотивировать к действиям.

На этом, собственно, положительные моменты лидерства заканчиваются. А сейчас посмотрим на минусы:

а) Лидер уязвим. Если весь протест держится на его инициативе и харизме, то достаточно этого лидера убрать — протест моментально деморализуется.

б) Лидера можно подкупить, обмануть, перетянуть на свою сторону. Проще говоря, политическим лидерам весьма свойственно предавать восставшие массы, делая договорняки с элитами в своих интересах. Таких примеров в истории — вагон, более того, честных политических лидеров в революциях можно сосчитать по пальцам.

в) Протест с лидерами ограничивает инициативность масс. Люди привыкают, что можно не думать и не активничать самим: им скажут что делать и какие лозунги кричать. Протест без лидеров, наоборот, стимулирует инициативность и креативность.

д) В общем и целом протест без лидеров более устойчив. Управляемое одним человеком, или небольшой группой людей, движение сотен тысяч ставит эти сотни тысяч, их судьбы и судьбу страны в зависимость от хотелок, слабостей и недостатков этих единиц. Если лидеры ограниченные умом — то и весь протест станет ограниченным. Если они трусливые — то и весь протест будет трусливым. И так далее.

Почему же многие по-прежнему требуют себе вождей и трибунов и считают что любая революция без таковых — неправильная и неполноценная? Полагаю, что и тут дело в исторических клише. Мы привыкли что у каждой революции должны быть свои Робеспьер, Ленин и Че Гевара. Иначе это не революция вовсе. Люди упорно продолжают мерять 2020 год мерками прошлых столетий.

Безлидерный протест стал возможным и успешным, главным, образом, ввиду двух факторов: мощнейшего развития массовых коммуникаций и, как следствие, многократного увеличение объемов и скорости распространения информации. Парижский санкюлот 1789 года и гонгконговский уличный боец 2019-го — это два ОЧЕНЬ разных протестующих. Хотя и первый и второй, безусловно, движимы благородными побуждениями, второй в разы лучше образован, потребляет в сутки в сотни раз больше информации чем первый, является участником куда бОльшего количества сообществ, имеет больше социальных контактов и обменивается между ними информацией молниеносно. У него куда бОльший уровень политической сознательности и политической культуры: опять же, за счёт образования и большего количества свободного времени. Поэтому первому без лидеров было тяжеловато (любому на его месте было бы так). Второму — вполне ок.

Впрочем, ситуация будет выглядеть иначе, если мы посмотрим на понятие лидера под другим углом и перестанем воспринимать его как вождя. Сам пошил флаги и раздал протестующим на акции — чем не лидер? Сам распечатал и регулярно раздаешь листовки у проходной – чем не лидер? Активен в обсуждениях в чатиках, привлекаешь новых людей? То же самое. Призвал становиться в сцепку пока остальные в растерянности? Аналогично. Сейчас всё чаще под лидерами понимают людей, проявляющих инициативу, создающих что-то и не боящихся брать на себя ответственность в ключевые моменты. Такие лидеры, конечно, нужны. В идеале таким должен стать каждый. Пусть это недосягаемо, но к этому надо стремиться. Когда число таких лидеров перевалит хотя бы за половину от участников протестов, революция станет практически неуязвима и обречена на успех.