Позавчера делал на своём телеграм-канале опрос о положении в рабочих коллективах. Опрос был приурочен к всё чаще звучащим предложениям о всеобщей забастовке.
Я просил подписчиков ответить на три вопроса:
1. Обсуждаете ли вы политику в вашем рабочем коллективе?
2. Какое мнение преобладает в коллективе при обсуждениях? Провластное\протестное\индиффирентное?
3. Были ли в вашем коллективе коллективные акции неповиновения в течении последнего года?
Ответы позволяют нарисовать довольно репрезентативную и адекватную, на мой взгляд, картину.
Всего на призыв откликнулось 20 человек.
✅6 – работают на крупных госпредприятиях.
✅2 – директора частных фирм.
Остальные либо не назвали место работы, либо работают на частников.
❗️В 18 из 20 коллективов часто обсуждают политику на рабочем месте
❗️В 10 из 18 коллективов, где политику обсуждают, настроение можно охарактеризовать как резко протестное. Были такие ответы как “никто не поддерживает режим Лукашенко, абсолютно все против”, “все работники против существующей власти”. “настроение протестное, уже больше агрессивное”. Любопытно, что на предприятии со смешанным коллективом из беларусов и россиян был такой ответ: “сярод беларусаў большасць налаштаваны пратэстна. У той час, калі расейсы ў большасці паважаюць і задавольненыя рэжымам і Лукашэнкі і Пуціна”.
❗️В 4 из 18 коллективов, где политику обсуждают, настроения были охарактеризованы как “индифферентные”.
❗️В 4 из 18 коллективов, где политику обсуждают, настроения были охарактеризованы неуверенно-протестные: “протестные, но больше пассивные”, “сцытся народ” и тому подобное.
Характерно, что лишь у одного (!) респондента в коллективе были сторонники власти.
Но самое интересное далее.
⚠️Из 20 коллективов лишь в одном за последний год было некое подобие протестной акции. Все остальные отвечают примерно одинаково: люди боятся за место, не хотят потерять работу. Те, кто работает на частников, в большинстве, не настроены протестовать, т.к. либо нет повода, либо хорошие условия.
О чём это говорит.
При всём недовольстве властью люди пока не готовы на открытые действия против неё, т.к. не готовы потерять то, что имеют, не готовы в достаточной степени рисковать своим материальным благополучием. Лукашенко грамотно выстроил систему контроля через кошелёк, не зря ведь у нас по разным оценкам до 80% экономики контролируется государством. Частник в большинстве случаев не уволит тебя за участие в протестах (тем более что и директор фирмы может быть оппозиционно настроен). А вот на госпредприятии вылетишь сразу. Так твой завод превращается в филиал РОВД на рабочем месте, происходит переплетение политического и экономического контроля.
Все эти выводы подтверждаются эмпирически. Сколько людей выходят сейчас на акции протеста в Минске. Три тысячи, пять? Ну, пускай за всё время вышли 10 000. Но для Минска это ничто. 0,5% населения. Для сравнения, во время протестов в Гонконге из 7 млн. населения вышло 2 млн, то есть 28%. Чувствуете разницу?
На сегодня реальность такова, что большинство трудящихся беларусов готовы протестовать за своё экономическое положение. Но не за политические права. Экономическая обстановка ухудшается, но пока не до такой степени плоха, чтобы на улицу вышло вот это недовольное большинство. Зарплаты не задерживаются, и в больших городах они достаточно сносные. Голодные рабочие, выйдя, конечно, сметут режим. Но сейчас они не голодные, а рисковать работой ради собственного достоинства и политических прав, увы, не хотят.
Впрочем, это не значит что свободомыслящим людям, радикалам, экстремистам нужно сидеть сложа руки и ждать пока Саша 3% окончательно добьет экономику. В ситуации массового недовольства могут сработать разные формы пассивного и децентрализованного протеста: бойкот, тихий саботаж, неприсоединение, игнор, отказ от сотрудничества с государством везде, где это можно. Де-факто такие акции уже идут: посмотрите на ничтожное количество людей, выходящих на официозные праздники. Это не только коронавирус. Многие люди не чувствуют ментального и ценностного родства с государством, и не идут именно поэтому.
В общем, у беларусов, как всегда, большое расстояние между недовольством и реальным действием. Но есть все предпосылки, чтобы это расстояние начало сокращаться.
