Более суток произошло с нападения в Верхнедвинске, но никто из беларуских СМИ не запарился каким бы то ни было расследованием произошедшего. Молчат и все опинион-мэйкеры, как воды в рот набравши, как будто ничего не произошло. Я конечно понимаю, праздники и всё такое. Но всё равно как-то несерьёзно.
Только лишь Радио Свобода поговорила с родными нападавшего. Результат полностью подтвердил мои ожидания и то что я планировал написать.
а) Неправы те, кто пишет про Тихончука что он-де «психически больной», «ненормальный» и т. п. Парень вполне адекватный, прекрасно понимал на что шел, имеет какую-никакую идеологию, хоть и крайне эклектичную. Его поступок был спланирован очень давно а не сделан в состоянии помешательства.
б) Налицо высокий интеллект. Как следствие, Тихончук чувствовал себя очень некомфортно в окружении сверстников и в системе образования, уравнивающей по нижнему краю. Призёр олимпиад по истории, в школе учился плохо: «просто сидел на уроках и не писал».
в) Родители Глеба развелись, когда он был в пятом классе. Есть старший брат, но отмечают, что именно Глеб был любимым ребёнок у мамы. «Аднак Г. заўжды быў дагледжаным дзіцём, маці актыўна цікавілася яго жыцьцём» – пишет Свабода. Отсутствие мужского воспитания, недостаток общения с отцом могли довольно сильно повлиять на формирование личности.
г) Чувствует себя неоценённым и явственно страдал от отсутствия нормального общения и одиночества («к сожалению, я не смог найти соратников» – пишет в манифесте). Отсюда чувство высокомерия, презрения к окружающим,социофобия. Парень не мог социализироваться, со сверстниками не общался. Тут нельзя не спросить: где же были все хвалёные школьные психологи, целая вертикаль социальных служб и минобразования? За что они получают свою зарплату? Вся эта орда дармоедов начинает работать только когда нужно что-то запретить или кого-то наказать: отобрать детей у семьи на основании ободранных обоев в комнате, поставить на учёт в детскую комнату милиции, запретить телефоны и т.п. Молодого талантливого парня, тихо сползающего в мизантропию, никто не заметил. Очень правильно сказала одна из учительниц Тихончука: «…калі б ён жыў у XVII стагодзьдзі, біўся б на дуэлях, можа, у больш дэмакратычным грамадзтве сябе неяк праяўляў… Але ў гэтым грамадзтве яму было вельмі некамфортна». Будь у парня нормальное социальное окружение и условия для развития, он бы не пошел на этот поступок а мог бы приносить пользу обществу. Вместо этого государство, которое довело его до края, оно же сломает ему жизнь многолетним сроком.
Эволюционировать к человеконенавистнической идеологи Тихончука заставило, на мой взгляд, гнетущее чувство несправедливости и обделенности. Он считал, возможно, обоснованно, что та жизнь, на которую он обречен, не соответствует его способностям (плюс наверняка наложились какие-то личные столкновения с Системой — вроде загонов в БРСМ или на выборы). И это заставило его сначала найти идеологический фундамент для своих чувств, а потом и перейти к действию с целью отмщения и распространения своих взглядов. Через весь манифест прослеживается мотив: «вы тупые, но управляете мной, а я умный и вынужден подчиняться, и за это я вас ненавижу!»
Еще, заметьте, до сих пор нет официальной реакции. Почему же государство молчит? Думаю, это вполне может быть связано с тем, что Тихончука мощно прессуют в ИВС или СИЗО, чего-то от него требуя. Например. на камеру сказать, что он отрекается от взглядов, или что он сторонник оппозиции, или что-нибудь тому подобное. Обрабатывают родных и окружение — чтобы не давали комментариев независимым СМИ. Допускаю, что к нему могут быть применены методы карательной психиатрии. Вспомним, что Сергея Дьячка, расстрелявшего двух милиционеров в д.Бобровичи почему-то не посадили на ПЗ, а запрели психушку и теперь никто не знает, что с ним.
В одном из следующих постов расскажу, как отреагирует государство на акцию у Верхнедвинске и чего гражданскому обществу Беларуси ждать теперь от карательных органов.
