У свеце каталонскіх падзей і дыскусіі аб нацыяналізме ў бел-ФБ прасторы – вельмі актуальна.
“Гегемония не представляет собой исключительно охмурение трудящихся масс злыми «хозяевами и правителями». Чтобы быть успешной, она должна задевать чувствительные струны в душах угнетенных, обращаться к тем сторонам их опыта, которые они разделяют с угнетателями. Одной из таких струн является национальная общность.
Утверждение, что у угнетенных нет ничего общего с угнетателями представляет собой лишь пустой штамп левацкой пропаганды, абсолютно не помогающий понять действительность и изменить ее. Ничего общего? – Пардон, а язык, а культура, т.е. нормы поведения и мировосприятия, которые в определенной мере должны разделять все живущие в одном обществе люди, иначе будет невозможно их взаимодействие. У европейских колонизаторов и, скажем, туземцев Тасмании, и вправду не было ничего общего, кроме физиологических характеристик (у тех и других – одна голова и два уха), поэтому туземцы Тасмании абсолютно не поддавались эксплуатации и были просто истреблены. В обществах же с устойчивыми эксплуататорскими отношениями взаимодействие эксплуататоров и эксплуатируемых опирается на общие до определенной меры идеи и чувства.
Господствующими в обществе идеями являются идеи господствующего класса. Но, чтобы осуществлять свое господство, правящий класс должен обращаться к тем сторонам народной психологии, народного мирочувствования, которые одинаковы у низов и верхов. ”
(пакуль гэты артыкул чакаў сваёй чаргі, сайт, адкуль я яго ўзяў, здох, таму прыйшлося капіраваць тэкст да сябе)
Об «идентичностях» и иерархии угнетения.
Современное «левое движение» идейно глубоко несамостоятельно. Как правило, оно неспособно выдвигать свои идеи и заимствует идеи чужие, говоря идеалистическим языком, идеи, «витающие в воздухе», а переводя этот идеалистический язык на материалистический, идеи, порождаемые капитализмом в состоянии упадка.
Упадочный капитализм характеризуется преобладанием спекуляции над производством. Следствием такого спекулятивного духа является решительное преобладание в современном буржуазном мировоззрении концепций, отрицающих объективную реальность и подменяющих ее «дискурсами» и «конструктами», проще говоря, нашими субъективными представлениями. Речь идет, как не трудно догадаться, о различных разновидностях пресловутого постмодернизма. Постмодернизм отрицает объективное существование социальных общностей, считая их искусственными конструктами.
Влияние постмодернизма с его «конструктами» успело проявиться в левацкой среде двояким образом. БОльшая часть леваков с воодушевлением ухватилось за идею идентичностей. Общественная система не представляет целостности, проникнутой одним принципом, есть множество идентичностей – гендерных, национальных, религиозных, классовых и т.п. Все эти идентичности – равноценны и самостоятельны. Каждая из них ведет свою борьбу. Они могут, разумеется вступать в ситуативные союзы, но это союзы равноправных сторон, каждая из которых добивается своей доли пирога. Защитники прав хомячков ничуть не менее важны, чем лишенные власти и собственности пролетарии.
Как ни удивительно, посмодернизм с его «идентичностями» повлиял и на ревнителей ортодоксии – марксистской, анархистской и анархо-марксистской. Этим ревнителям ортодоксии больше всего понравилась идея, что не нравящиеся им социальные общности представляют собой искусственный конструкт.
«Нации в противоположность к языковым и культурным общностям не являются чем-то естественным, а всегда были искусственным продуктом капиталистической политики». http://tenox.livejournal.com/13314.html
Да, конечно, нации – это «искусственный продукт капиталистической политики», точно так же – как класс – «искусственный продукт» социалистической политики, а классовая борьба создана подстрекательством коммунистических агитаторов. Все человеческие институты – «искусственны» в этом смысле, естественно ходить на четвереньках и рвать бананы с деревьев. Даже «языковые и культурные общности» докапиталистической эпохи, столь любимые реакционными критиками капитализма и национализма, кажутся естественными лишь потому, что искусственность их происхождения теряется в глубине времен.
Заметка Тенокса, скажем к слову, забавна в том смысле, что показывает, до какой степени идиотизма может доходить фриковская ультралевиза:
«Утверждение, что капитализм и буржуазия на начальной стадии были революционными, является марксистским историческим мифом, который наш постмарксистский и постанархистский коммунизм должен беспощадно разрушить. Точно так же дело обстоит и в вопросе нации и национального освобождения. Национально-освободительная борьба голландской буржуазии, которая привела к возникновению первой капиталистической нации в Европе, была полностью социально реакционной». http://tenox.livejournal.com/13314.html
Да здравствует социально-прогрессивная Святая Инквизиция! Да здравствует передовой борец «постмарксистского и постанархистского коммунизма» герцог Альба!
Причем левак не был бы леваком, если бы его политкорректность не распространялась бы даже на нелюбимых им «националисток и националистов». Именно так он пишет, говоря о «курдских националистках и националистах в северном Ираке и северной Сирии». http://tenox.livejournal.com/13314.html
Скоро в левацких текстиках обязательным правилом будет писать «фашистки и фашисты», «расистки и расисты», «гомофобки и гомофобы» и т.д.
На этом распрощаемся с Теноксом и продолжим серьезное обсуждение нашей темы…
Мысль о том, что нация – «искусственный конструкт», ревнители ортодоксии восприняли в самой примитивной форме, заставляющей вспоминать давно уже превзойденную развитием общественной науки мысль французского Просвещения, что религия – выдумка жрецов и правителей:
«Нации и религии — это конструкции, созданные правящими классами… нации и религии созданы хозяевами, правителями. Классовое общество существует тысячи лет, и столько всяких нелепых представлений было создано правящими классами, чтобы поселить в людях веру о “божественной власти”, о существовании “лучших людей” и “черни”, дело которой повиноваться. Одни из самых нелепых и опасных таких представлений — религиозные догмы». https://vk.com/wall-34380444_104547
Вот так. Взяли «хозяева и правители» – и придумали нам на голову «нации и религии».
Но не все так плохо. Ведь «отношения между людьми определяются не только иерархическими представлениями, значит солидарность, взаимопомощь, самоотверженность, сострадание все еще живы среди нас. Кто знает, может быть в самое ближайшее время именно эта сторона человеческой натуры будет проявлена в полной мере, и анти-человеческое общественное устройство, классовое общество, государство, станут достоянием истории» https://vk.com/wall-34380444_104547
Непонятно, правда, почему до сих пор зло всегда одерживало верх над добром, а «хозяева и правители» с их «нациями и религиями» всегда торжествовали над благородными энтузиастами с их «солидарностью, взаимопомощью, самоотверженностью и состраданием». И с чего это воображать, что когда-нибудь будет по-другому?
По поводу идеи французских материалистов 18 века о том, что богов выдумали жрецы, чтобы дурачить народ, кто-то из ее критиков сказал, что подобная идея предполагает, что жрецы первобытного племени знают, что богов нет, и соответственно, приписывает этим жрецам, по уровню знаний немногим оторвавшимся от своих соплеменников, степень образованности просвещенных французов 18 века.
Разумеется, среди «хозяев и правителей», особенно в эпоху разложения общественных систем, хватает циников, использующих идеи лишь для манипуляций, но немало было в их среде и искренних идеалистов, готовых не только посылать на смерть других, но и идти на смерть самим за Родину, Нацию, Бога и т.п. великие идеи. Вообще принцип, что все только и норовят в карман – это не историко-материалистическое понимание мотивов человеческого поведения, а карикатура на него.
Но главная проблема не в том, что «нации и религии – это конструкты, созданные правящими классами», а в том, почему эти конструкты на удивление успешно работают и почему большая часть угнетенных классов на протяжении большей части истории классовых обществ верила в бога или в богов и считала (и считает) этническую принадлежность важнее классовой.
Постмодернистская идея о «конструктах» ухватилась за кусок истины, состоящий в том, что все человеческие институты не заданы биологически, а созданы человечеством, и превратила этот кусок истины в не-истину, представляя дело так, будто созданное человечеством, во-первых, создано преднамеренно («столько всяких нелепых представлений было создано правящими классами, чтобы поселить в людях веру о “божественной власти”, о существовании “лучших людей” и “черни”, дело которой повиноваться»), а во-вторых, несущественно и нереально.
«Искусственными», созданными человечеством, а не заданными биологически конструктами, являются не только нации и религии, но и классы, а равным образом «солидарность, взаимопомощь, самоотверженность, сострадание». То, что они были созданы «искусственно», т.е. созданы человеческим обществом в ходе общественной эволюции, не означает, что они были созданы преднамеренно, были осознанно запланированы «правящими классами» или анархистскими благодетелями. Социальные институты возникали объективно, в ходе общественного отбора, путем накопления мелких непреднамеренных изменений и действий. Те из них, которые отвечали потребностям человеческого общества и усиливали его жизнестойкость в борьбе с природой и другими обществами, сохранялись, росли, усиливались, обретали господство, те, которые были преждевременны или наоборот, запоздалы, и представляли собой не отвечающую общественным потребностям выдумку одинокого ума, были обречены на исчезновение и гибель, даже в тех случаях, если этот одинокий ум восседал на троне (египетский фараон Аменхотеп IV преждевременно попытался ввести единобожие – но все его преобразования исчезли без следа вскоре после его смерти – хотя есть разделявшееся, в частности, Фрейдом, предположение, что монотеистическая идея Аменхотепа IV повлияла на возникновение монотеизма у иудеев).
Во время последней переписи населения в РФ отдельные эксцентричные молодые люди в качестве своей национальности писали «эльфы», «готы», «скифы» и т.п. странные идентичности. Возникает вопрос, почему «готы» и «скифы» в качестве коллективной общности для современного человека являются лишь забавным эпизодом, тогда как готы и скифы старых времен наводили ужас на весь цивилизованный мир и были грозной реальностью. И почему серьезной реальностью, в отличие от современных «готов» и «скифов», являются такие «искусственные конструкты», как американцы, китайцы, русские, украинцы, евреи, арабы, чеченцы и т.д.
Уже давно о возникновении и сущности наций спорят две концепции -– примордиалистская и конструктивистская. Согласно первой, нация является естественной общностью, согласно второй – искусственным конструктом. Против первой концепции говорит слишком много фактов – мы хорошо знаем, как многие нации создавались из совершенно разнородного этнического материала в результате определенных экономических, социальных и политических процессов. В то же время и конструктивистская концепция в ее примитивной форме ровным счетом ничего не объясняет.
Загадка проста. Нация (а до нее когда-то этнос) создается в ходе истории искусственно, но из естественных материалов. Конструктивизм, чтобы быть прочным и устойчивым, должен опираться на примордиализм, даже если этот примордиализм и является иллюзорным (французский колониализм, в отличие от английского, пытался ассимилировать колониальные народы во французскую нацию, в итоге африканские детишки писали диктант «Наши предки – галлы». Попытка включения этих африканских детишек во французскую нацию осуществлялась за счет навязывания им совершенно бредового общего происхождения с потомками галлов – т.е. французами).
Чтобы все входящие в нацию люди испытывали к этой нации лояльность, считали ее высшей из общностей, к которым они принадлежат, и были готовы при надобности отдать за нее жизнь, необходимо, чтобы они испытывали к этой нации примордиалистские чувства естественной солидарности со своей общностью против чужих. Эта естественная солидарность нации не является чистой неправдой, она – обломок старой правды, ставшей неправдой в классовом обществе.
В доклассовом обществе родовые связи, связи по общности происхождения были высшей и главной формой социальных связей между людьми. Все другие формы социальной связи по сравнению с ними играли второстепенную роль. Богини Эринии оправдывают Клитемнестру, вместе с любовником убившую своего мужа Агамемнона «С мужем, ею убитым, она в кровном родстве не была» – а значит, убийство мужа, самое большее, лишь незначительный проступок, тянущий на мелкое хулиганство (в родовом обществе господствовала экзогамия, браки заключались только вне рода). А вот сын Агамемнона и Клитемнестры Орест, отомстивший за отца и убивший мать, совершил чудовищное преступление, за которое нет пощады.
Но бог Аполлон, представитель возникающей классовой цивилизации, добивается оправдания Ореста. Старые родовые связи перестают быть господствующими, сменяясь новыми общественными отношениями.
Но будучи оттесненными на задний план, старые родовые связи остались. И они активно использовались и используются для поддержания новых эксплуататорских порядков.
Есть старая политическая мудрость, что власть можно завоевать силой, но только силой невозможно удерживать ее. Удержание власти с помощью исключительно открытого насилия – это ситуация гражданской войны, а гражданские войны случаются не каждый год. Для сохранения власти в спокойной ситуации правящий класс, используя при надобности открытое насилие, должен кроме него активно прибегать к методам гегемонии – подчинения трудящихся низов с помощью идейного и психологического влияния.
Гегемония не представляет собой исключительно охмурение трудящихся масс злыми «хозяевами и правителями». Чтобы быть успешной, она должна задевать чувствительные струны в душах угнетенных, обращаться к тем сторонам их опыта, которые они разделяют с угнетателями. Одной из таких струн является национальная общность.
Утверждение, что у угнетенных нет ничего общего с угнетателями представляет собой лишь пустой штамп левацкой пропаганды, абсолютно не помогающий понять действительность и изменить ее. Ничего общего? – Пардон, а язык, а культура, т.е. нормы поведения и мировосприятия, которые в определенной мере должны разделять все живущие в одном обществе люди, иначе будет невозможно их взаимодействие. У европейских колонизаторов и, скажем, туземцев Тасмании, и вправду не было ничего общего, кроме физиологических характеристик (у тех и других – одна голова и два уха), поэтому туземцы Тасмании абсолютно не поддавались эксплуатации и были просто истреблены. В обществах же с устойчивыми эксплуататорскими отношениями взаимодействие эксплуататоров и эксплуатируемых опирается на общие до определенной меры идеи и чувства.
Господствующими в обществе идеями являются идеи господствующего класса. Но, чтобы осуществлять свое господство, правящий класс должен обращаться к тем сторонам народной психологии, народного мирочувствования, которые одинаковы у низов и верхов.
Эта общность низов и верхов никогда не является стопроцентной. В каждой национальной культуре есть две культуры, две традиции – культура и традиция верхов и культура и традиция низов. Но в большинстве исторических эпох господствует культура верхов – господствует в том числе и над сознанием большей части низов. Идеологическая борьба – это борьба за освобождение низов от идейного господства верхов, борьба эта в разных формах тоже происходила на протяжении большей части истории классовых обществ.
Родовая общность, общность по происхождению – это древняя и глубинная форма человеческой общности, человеческой связи. Именно этим объясняется сила национализма, удачность апелляции верхов к общему национальному происхождению с низами. Все мы русские (украинцы, британцы и т.д.), говорим на одном языке, разделяем одни и те же верования – поэтому мы единство, противостоящее другим единствам, а что одни богаче, другие беднее – так и в семье один брат удачливый, другой не очень…
Идея общности человечества независимо от этноса, от языка и культуры появилась достаточно поздно. К ней пришли некоторые древнегреческие философы в эпоху после завоеваний Александра Македонского, когда старая общественная связь городов-государств – полисов была разрушена и возникла единая империя, объединившая сотни народов и народностей, никак не связанных языком, происхождением и т.п. Продолжателем универсалистской идеологии стали христианство и ислам, затем в 19 веке новым этапом универсалистской идеологии стал социализм.
Проблема универсалистских идеологий состоит в том, что любая человеческая общность может формироваться лишь в противостоянии с кем-то, а сверх того, связи в человеческой общности тем реальнее и прочнее, чем более конкретно-ограниченный характер она носит. Братство первобытного рода, греческого полиса или сражающейся партии имеет весьма реальный характер – ты мне брат, потому что ты прикроешь меня в бою, а я прикрою тебя. В отличие от такого реального коллективизма, порождающего сильные чувства и способность к самопожертвованию, братство всех людей имеет чрезвычайно бледный, блеклый и ни к чему не обязывающий характер. Пока человечество не стало единым коллективом, противостоящим Вселенной, общечеловеческое братство лишь чуть больше, чем пустой звук, и в отличие от воинствующих христианства, ислама и социализма, объединявших не всех людей, а единоверцев против иноверцев (хотя предполагалось, что в перспективе все люди станут единоверцами и примут правильную веру) космополитические и либеральные разновидности универсалистской идеологии, считающие общность всех людей уже существующей данностью, были и остаются самыми ни к чему не обязывающими и пустословными рассуждениями.
Воинствующие универсалистские идеологии, выражаясь терминологией Л.Н. Гумилева, становились основой возникновения новых суперэтносов, распадавшихся потом на этносы. Они противостояли старому, погрязшему в родовой, кровной ограниченности миру и пытались создать новую общность людей – общность по духу, а не по происхождению. Впрочем, современные нации нередко создаются именно так – общим делом, общей борьбой и общей традицией. Казачество стало ядром украинской нации, казацкий миф явился фундаментальным мифом украинской истории, казачество же было общим делом и общей борьбой, а говоря языком прозаическим, еще и общей профессией. Профессиональная группа стала основой нации…
В начале 1920-х годов один белоэмигрант написал о тогдашнем коммунистическом движении «Коммунистический Интернационал – это больше чем партия, это скорее секта или своего рода нация, поскольку без единства крови единство культуры, верования, образа жизни может создать нацию» (цит. по XII съезд РКП(б) 17-25 апреля 1923 года. Стенографический отчет. М., 1968, с. 15).
Социалистическое движение, особенно его радикальные направления, действительно хотело создать новую человеческую общность, для которой неважными станут старые национальные, расовые, культурные и прочие деления, общность, которая будет началом единого человеческого мира. В возможность такого единства верили тогда, за него шли на смерть десятки миллионов людей.
Сейчас социалистический суперэтнос мертв. Мертвы и этносы, на которые он некогда раскололся – социал-реформисты, коммунисты, анархисты и т.д. Это приходится признать с горечью, потому что признать это означает признать свою принадлежность к затонувшей Атлантиде, к человеческой общности, которая была лучшей, что до сих пор смогло породить человество.
В книге Андре Мальро «Годы презрения» есть эпизод, где чудом вырвавшийся из фашистских застенков коммунист-подпольщик Касснер впервые в жизни встречается с летчиком, который должен будет тайно переправить его в безопасное место. “Касснер снова поглядел на этого человека. Он знал о нем одно: коммунист. Они вместе будут рисковать жизнью. Они были связаны не частной судьбой, а общей страстью. Каждый шаг к аэродрому приближал его к дружбе суровой и большой, рассеянной по всей земле” (А. Мальро. Годы презрения.М., 1935, с. 69).
Была «дружба суровая и большая, рассеянная по земле», связанная «не частной судьбой, а общей страстью» – говоря социологическим языком, новый суперэтнос, новая человеческая общность, связанная общей целью и общей борьбой. Остался левацкий террариум. Который произносит иногда великие слова из великого прошлого, некогда звучавшие грозно, а сейчас звучащие жалко и нелепо. Слова, которые абсолютно непонятно тем, к кому они адресованы, и поэтому обращены в никуда.
Важнейшая проблема современной левой пропаганды состоит в том, что она обращена ко всем – а значит, ни к кому. Она обращена к несуществующему сейчас в качестве политического субъекта, в качестве общности, борющейся за свою власть с другими общностями «Пролетариату», и игнорирует существование различных специфических групп, без активного участия которых революционные преобразования невозможны. Речь идет в частности, о мигрантском пролетариате.
Развитие в природе не происходит так, что новые виды уничтожают все старые. Большая часть старых видов сохраняется, хотя и находится теперь в новых условиях. С появлением млекопитающихся не исчезли моллюски, рыбы и крокодилы, с появлением человека разумного не исчезли обезьяны (хотя наиболее сильные конкуренты нового вида все-таки должны исчезнуть, чтобы этот вид мог расцвести – см. судьбу динозавров и неандертальцев). Точно так же в обществе появление новых общественных отношений, новых институтов не означает исчезновения старых. Они сохраняются, хотя и во встроеннном в новые отношения и служащем их воспроизводству виде. Если вдуматься, в современных общественных отношениях можно найти полным-полно реликтов седой древности. Дедовщина в армии или в школе – это прямой реликт биологического доминирования, господствовавшего в стадах архантропов. А вот когда зеки пьют чифир из одной кружки, пускаемой по кругу – это реликт первобытного коллективизма, подавившего отношения доминирования – реликт тех времен, когда мясо добытого зверя ели, откусывая по очереди один пускаемый по кругу кусок. Тем более много имеется в современных капиталистических обществах пережитков феодализма – пережитков, в принципе не истребимых при капитализме и служащих воспроизводству этого последнего.
Классовое общество сохранило и использовало старые родовые связи. Феномен «нации-класса» – особой этнической и/или религиозной группы, занимающей в данном общественном разделении труда нишу определенного класса, встречается в классовых обществах сплошь и рядом. Подобная нация-класс может находиться в принципе на любом месте социальной иерархии. Различие завоевателей ариев и завоеванных черных туземцев стало началом кастовой системы в Индии, причем завоеватели стали родоначальниками высших каст, а завоеванные – нижних. Сплошь и рядом в доиндустриальных обществах классом торговцев и ростовщиков выступала особая этнически-религиозная группа (евреи в Европе, джайны и парсы в Индии, китайцы в Юго-Восточной Азии и т.д. –подробнее см. М.Инсаров, М. Магид. Сионизм (к истории одного национально-освободительного движения) http://revtribuna.org/?p=340 ).
Формируется своего рода иерархия угнетения, где особые социальные ниши принадлежат отдельным национальным общностям. Национальные деления, специфические национальные группы, различные регионы земного шара занимают свое место в системе мирового капитализма, и без борьбы за решение проблем тех из них, кто занимает место внизу пирамиды, без борьбы за их освобождение борьба против мирового капитализма – пустой звук. Капиталистическое общество не делится на постоянно уменьшающееся меньшинство магнатов капитала и постоянно растущий пролетариат, оно – сложная система, где между верхами и низами находится много связующих групп, в одних своих аспектах принадлежащих к угнетателям, в других – к угнетенным. Да, мир сложен, но надежда, что он прост, увы, не реализовалась.
Если говорить о современной России вообще и современной Москве в особенности, то говоря о пролетарских низах, нужно говорить в первую очередь о проблеме мигрантского пролетариата.
К современной Москве полностью применимы слова Маяковского о США 1920-х годов: белую работу делает белый, черную работу делает черный. Тяжелый физический труд и положение в низах пролетариата прочно заняты «понаехавшими», меж тем как коренные москвичи работают в офисах и могут жить, сдавая свои квартиры. Это социальная реальность, которую невозможно изменить, игнорируя ее.
Без участия мигрантского пролетариата ни о какой революции, ведущей к прогрессивным преобразованиям, в России не может быть и речти. Меж тем левацкие группы в большинстве своем игнорировали и игнорируют эту проблему и состоят из коренных москвичей. Эти коренные москвичи (а именно к этой категории, сколь мы знаем, принадлежат в большинстве своем пропагандисты анационализма) могут сколько угодно пропагандировать чистый анационализм и лозунг «никакой борьбы кроме классовой!», только напоминает все это, в еще более карикатурном виде, французских прудонистов эпохи Первого Интернационала, которые проповедовали отрицание национальной борьбы и единство всех трудящихся на чистом французском языке, потому что других языков не знали и знать не хотели.
Чистый капитализм, представленный Марксом в «Капитале» как условная модель, не существовал, не существует и не будет существовать никогда. Капиталистическое общество – крайне сложная система, где господствующий капиталистический принцип подчиняет себе и переделывает под себя оставшиеся с прошлых времен человеческие общности, формы эксплуатации и т.д. Капитализм не существует без использования рабства, феодализма и абсолютизма.
В современной либеральной оппозиции в России очень популярна идея, что в России нет правильного капитализма, а ее общественный порядок представляет собой «неофеодализм», «сословный строй» и т.п. Отсюда делается вывод, что нужно бороться за правильный капитализм, как на Западе. Подобную же концепцию выдвигает ряд авторов в отношении современной Украины (см., например, Сергiй Грабовський. Украї́на не Африка? Бiлi негри у пошуках самих себе. Нiжин, 2012)
Большинство марксистов склонно игнорировать проблему и ограничиваться обращенными в пустоту призывами к абстрактному пролетариату, а игнорирование проблемы – это тупиковый путь.
Правильный ответ таков. Современный «квазифеодализм» – это порождение капитализма. Капитализм не только уничтожает докапиталистические и некапиталистические отношения, но и воспроизводит их, обеспечивая с их помощью получение прибыли и продолжение капиталистического воспроизводства. Рабство негров в Америке и крепостничество в Восточной Европе были созданы развитием капитализма и формированием мирового рынка, без них возникновение современного капитализма являлось бы невозможным.
Особенно сильно значение подобного рода докапиталистических элементов на капиталистической периферии и полупериферии. Идеальный и идеализированный чистый капитализм с «правовым государством» здесь невозможен. Это доказал провал попытки тогдашних либералов создать чистый капитализм на территории бывшего СССР четверть века назад. Борьба против «квазифеодализма», «сословного строя», чтобы быть успешной, должна перерасти в борьбу против самого капитализма, в борьбу за уничтожение мировой капиталистической системы. Иначе повторится история четвертьвековой давности.
Украинский Майдан и его участники с их идеализацией «Европы» могут послужить тому примером. Украинская революция 2014 года не пошла против капиталистических порядков – и именно поэтому все пока что кончилось ничем. Прежняя бюрократически-олигархическая система со всеми ее пороками сохранила свое господство.
В странах периферии нельзя идти вперед, не идя к социализму, не отваживаясь посягать на неприкосновенность частной собственности, свободный рынок и прочие священные коровы либералов…
Взлет постомодернизма с его множеством «идентичностей» явился в том числе результатом слабости классического выльгаризированного марксизма, делившего все капиталистическое общество на однородные буржуазию и пролетариат, да еще на пресловутую «мелкую буржуазию», выступавшую в качестве мусорного бака, куда можно было кидать все группы, которые трудно было отнести к первым двум категориям. Альтернативой постмодернизму возврат к подобным вульгарным представлениям быть не может.
Задача состоит в том, чтобы проанализировать капитализм как сложную целостность, подчиняющую себе и заставляющую функционировать в качестве своих структурных элементов разнообразные общности и институты, как уцелевшие с докапиталистическх времен, так и создаваемые заново. Без такого понимания невозможно адекватное политическое действие, потому что все призывы будут обращены в пустоту. Чтобы победить, современное революционное движение должно обращаться не к отсутствующему в качестве политического субъекта «пролетариату», а к эксплуатируемым и угнетенным капитализмом пролетарским группам, объединение в общей борьбе которых только и сможет создать пролетариат как революционный субъект.
Для такого обращения одних общих фраз не достаточно. Можно сколько угодно говорить, что и программист-москвич, и дворник-таджик являются пролетариями, и им нечего делить друг с другом, только такие рассуждения ничего не скажут ни уму, ни сердцу ни москвича-программиста, ни дворника-таджика, потому что то, что их разделяет, находится на непосредственном плане их восприятия, а их пролетарская общность скрыта глубоко-глубоко.
Даже если без союза между ними осуществление прогрессивных преобразований невозможно, союз этот не может возникнуть сразу, его достижение требует долгой и неустанной работы, а не бессмысленных общих фраз. Даже при добросовестных усилиях в этом направлении союз этот всегда останется трудным и проблемным. Но без целенаправленной работы он не возникнет никогда.
Левое движение с его манией бессмысленных фраз игнорировало две специфические группы, представляющие наибольший потенциальный интерес для совершения прогрессивных преобразований – научно-технических работников и пролетарские мигрантские низы. Специфическая пропаганда не велась ни среди первых, ни среди вторых, уже потому, что подобная пропаганда, чтобы быть успешной, требует таких знаний, и такой работоспособности, которых напрасно было бы искать в современном левом движении. Между тем именно союз этих двух сил – пролетарских низов, обреченных на полурабский труд, и работников научного прогресса, у которых в условиях деградирующего периферийного капитализма нет будущего, может создать силу, которая покончит с деградацией и начнет новый этап истории. Чтобы такой союз возник, нужна целеустремленная работа и понимание всех трудностей, стоящих на пути создания подобного союза, трудностей, благодаря которым он иногда кажется почти нереальным…
Замечательный немецкий социалист, создавший массовое рабочее движение в Германии, Фердинанд Лассаль (1825-1864) сказал когда-то в одной из своих речей:
«В том-то и состоит величие этого века, что ему суждено выполнить то, о чем в предшествующие века не могли и помыслить: привести науку к народу!..
Союз науки и работников, этих двух крайних полюсов нынешнего общества, которые, когда сойдутся, раздавят в своих железных объятиях все культурные препятствия — вот цель, которой я решился посвятить свою жизнь до последнего вздоха!» (Русский перевод сочинений Лассаля, С.-Петербург 1870, т. I, стр. 45).
Кто из современных леваков, равно чуждых и науке, и работникам, сможет с полным правом повторить за Лассалем эти гордые слова? Кто сможет, тот и будет победителем…
Как будут обстоять дела с этническими и другими общностями в бесклассовом обществе – мы можем высказывать пока лишь предположения. Очевидно, что неструктурированных обществ просто не бывает, и любое общество делится на разнообразные группы. Уничтожение деления общества на классы не приведет и не может привести к созданию бесструктурного общества. Какие именно общности будут составлять структуру бесклассового общества – пока что вопрос догадок.
Мы уже высказывали предположение (http://revtribuna.org/?p=599 ), что такими общностями могут быть, с одной стороны, микрогруппы, которые придут на смену современной семье, с другой стороны, профессиональные союзы, отвечающие за развитие производства и науки в определенных направлениях. Свое скромное место могут занять и любимцы современных анархистов – территориальные коммуны.
Что касается этнических общностей и их аналогов, то хотя и очевидно, что они останутся еще долго после свержения капитализма, то крайне сомнительно, что человечество, вышедшее во Вселенную и активно осваивающее Галактику, будет по-прежнему состоять из русских, китайцев, евреев и т.п. С другой стороны, могут возникнуть новые этнические общности потомков современного человечества, заселивших ту или иную Солнечную систему. Впрочем, все это к нам уже не имеет отношения. Этой проблемой будут заниматься люди той эпохи.
М. Инсаров.
