Гэта варта прачытаць

Мы пытались сопроводить несколько беженцев лично, с доверенностью, чтобы процедура была выполнена правильно, при свидетелях, и на таможне не смогли бросить в ответ: “никто у нас убежища не просит, а без виз мы имеем права никого не пропускать”. У нас не получилось. Нас оставили в сторонке, а беженцев увели. Мы были вынуждены реагировать и пошли к главному коменданту пограничной службы Тересполя. Несмотря на то, что мы все видели сами, он невозмутимо нам твердил: “Я все знаю, мы все делаем в рамках польского закона, убежища у нас никто не просит”. Доводы про наличие аудиозаписей и свидетелей он игнорировал.

Ничего не напоминает?

Вернулись мы подавленные, с полным пониманием, с кем имеем дело.

Ближе к вечеру мы собрались на вокзале, чтобы раздать беженцам памятки-инструкции, как вести себя на границе и по возвращению в Брест. И принялись опрашивать тех, кто был готов поделиться с нами своими историями. Эти несколько часов пролетели незаметно. Мы находились в состоянии шока. “Мой муж, бывший военный, пропал. К нам с детьми по ночам стали приходить люди в масках. Угрожали, били. Пришлось быстро собирать деньги, хватать детей и уезжать сюда, иначе нас было не выжить”. “Моего исчезнувшего брата долго искали, считали, что я знаю, куда он подевался. Три раза забирали ночью из дома и пытали. То проволоку под ногти засовывали и пускали по ней ток, то книги привязывали к телу и били по ним, чтобы не оставлять следов побоев. Сын после таких картин до сих пор не разговаривает”.

Многие из этих людей показывали фотографии своих убитых родственников. Кто-то в слезах рассказывал об оставшихся на родине родителях.

Большинство из беженцев находятся здесь уже несколько месяцев и пробовали пересечь границу не меньше 30 раз. Деньги заканчиваются, надежда постепенно их покидает. Кто-то осознает, что придется вернуться назад. Туда, где знают, что происходило с ними эти месяцы. Люди понимают, что за такие действия на родине их ждет смерть. “Мы уже и готовы, нам уже все-равно, детей жалко”. Детей, которых здесь очень много, в среднем по 3-5 в семье. Многие женщины беременны.

Тем, кто говорит: “так пусть остаются в Беларуси!”, – хочется дать послушать самих беженцев: “Мы боимся здесь оставаться, потому что граница между Россией и вашей страной условная. Любой, кто захочет, приедет, найдет нас здесь и сделает, что захочет. Мы сами так проезжали, никто даже паспортов наших не смотрел. За границей же с Польшей мы будем чувствовать себя в безопасности”.

Мы чувствуем, что этим людям нужна хоть какая-то помощь. Для этого нам нужны вы, волонтеры, которые внесут свой вклад в полезное дело.

И еще хочется добавить. Знаете, вчерашний день мы провели интенсивно. И хоть мы не разгружали вагонов, не гонялись по городу, решая суперважные вопросы, мы разговаривали, думали, собирали истории. Мы дошли до дома ближе к ночи, будто все, о чем рассказывали эти люди, происходило с нами. Такое внедрение в процесс безумно важно и полезно для каждого из нас. Мы подумали, что большинство всех наших жизненных “проблем” – чепуха. Мы не знаем такого огромного количества всего важного, мы иногда живем так поверхностно.

Всем – небезразличия.”